Время кенгуру. Книга 2
Шрифт:
В гостиной находились сам Иван Платонович Озерецкий, также Андрей с женой Люсьеной, также Андреева подружка, случайно попавшая в 1812 год из будущего — кажется, ее звали Катериной, — и горничная Люсьены.
После взаимных приветствий Андрей передал графу черный портсигар, с помощью которого вызывал кенгуру.
— Возьми, Григорий, — сказал Андрей. — Эта штука называется первертор. Кнопка включения-отключения сбоку.
Орловский хмыкнул, засунул первертор в карман и предложил:
— Пожелаем друг другу удачи?
Они обнялись, потом с Орловским обнялась Люсьена,
Орловский положил первертор на стол и нажал кнопку. Из первертора полилась розовая желеобразная жидкость, через несколько минут сформировавшаяся в кенгуру. Этого кенгуру Андрей величал Толстым, хотя зверь был не толстым, а вполне себе упитанным, годящимся как для засолки, так и на хорошее охотничье жаркое.
— Вызывать? — спросил Толстый после того, как формирование закончилось.
— Отправляй меня на поиски протечки, — решительно проговорил Орловский, убирая первертор в карман. — Но смотри, чтобы багаж со мной был, — граф указал на бывший при нем багаж. — Действуй уже, я готов.
— Отправлять, отправлять, — заторопился Толстый. — Стоять здесь, я организовать контролируемый протечка, тебя внутрь засасывать. Ты понять?
— Действуй! — рявкнул граф, предвкушая новые приключения.
— А потом меня с женщинами, в свое время, — напомнил Андрей.
— Барыня! — крикнула горничная и, всхлипывая, полезла обниматься к Люсьене. — Кто же за вами там присматривать будет?
— Всех отправить, — пообещал кенгуру.
Толстый положил под ноги графу Орловскому зеленый шарик, а сам опасливо на него покосился. Зеленый шарик неожиданно завертелся, и пространство под ногами графа Орловского принялось видоизменяться. Граф хотел было дернуться, но сдержался, несмотря на то, что его ноги начали видоизменяться вместе с остальным пространством.
Из образовавшейся пространственно-временной дыры высунулся прозрачный щуп со светящимися отростками и как будто огляделся. После чего стремительным рывком ухватил за ноги очаровательную Люсьену и принялся втягивать в дыру. Вскрикнув, за Люсьену одновременно ухватились ее муж Андрей и ее отец Озерецкий, пытаясь противодействовать прозрачному щупу, который явно ошибся в своих действиях. Хватать за ноги следовало, разумеется, не Люсьену, а графа Орловского.
Прозрачный щуп со своими светящимися отростками оказался глух к крикам и увещеваниям. Когда к Люсьене прицепились Андрей с Озерецким, щуп лишь немного напрягся, после чего, легко преодолев сопротивление, втянул Люсьену внутрь клубящегося, мерцающегося и перекатывающегося пространства-времени. В попытках помочь, за ноги Андрея ухватилась горничная, а следом за ней женщина из светового луча. Естественно, они не помогли, разве что в ответ на их непременные женские визги святящиеся отростки прозрачного щупа недовольно зашевелились.
Граф Орловский, не веря своим глазам, наблюдал, как вместо него в протечку во времени втягиваются совершено посторонние
Орловский бросил вопросительный взгляд на кенгуру, и по отпавшей челюсти на вытянутом кенгурином лице понял, что произошедшее является неожиданностью для самого создателя вселенной.
— Твою ж мать! — высказался граф словами народной мудрости.
После чего ухватился за ногу почти исчезнувшей в пространстве-времени горничной, не забыв при этом обнять другой рукой поклажу. Не без удовольствия Григорий Орловский ощутил, как его засасывает в протечку вслед за товарищами.
Орловский уже не мог видеть, как после его исчезновения челюсть Толстого возвратилась на место. Кенгуру немного постоял, разглядывая опустевшую гостиную, почесал короткой передней лапой живот и произнес раздумчиво:
— Полный швахомбрий.
Глава 3
Я, сразу после
Оказавшись внутри протечки во времени, я перестал контролировать себя, в том смысле, что перестал ощущать свое тело. По идее, моя рука должно было держаться за Люськин подол, но я не ощущал своей руки и не различал ни Люськи, ни ее подола. Зато ощущал свой внутренний голос, причем во множественном числе.
«Куда направляешься, дурья башка?» — спросил у меня первый внутренний голос.
«А ты до него не доматывайся, а то хуже будет», — заступился за меня второй внутренний голос.
На что третий внутренний голос ответил:
«Кто до кого доматывается, это еще вопрос».
«Сколько же вас?» — поинтересовался я.
«Много!» — вскричала, причем разными тембрами, целая толпа внутренних голосов.
Даже не знаю, сколько их было, но никак не меньше сотни.
«Может, мне слово дадите?» — попросил я.
«А ты кто такой?» — заорал кто-то из толпы.
«Я ваш хозяин, центральный элемент нашего сознания», — пояснил я сдержанно.
Поднялся страшный гам. Внутренние голоса спорили, можно ли мне верить и не являюсь ли я одним из внутренних голосов, который только притворяется центральным элементом сознания, желая выгадать на своей лжи определенные привилегии.
Не желая вступать со своими внутренними голосами в пререкания, я отлетел от этой кучи-малы подальше и закружился в дожде светящихся солнечных отблесков. Внезапно внутренние голоса, один за другим, вырываемые неодолимой силой из общей массы, начали ко мне присоединяться. Я понял, что объявили посадку.
Моя догадка оказалась верной. Когда последние из внутренних голосов были сметены в мою сторону ураганом солнечных точек, вследствие чего я обрел желанную целостность, крутящаяся труба, в которой я все это время находился, буквально выплюнула меня на земную поверхность.
Взвыв последний раз, крутящаяся труба рассосалась в пространстве и исчезла, оставив после себя мириады сверкающих алмазов. Это была снежная пыль, поднятая в воздух моим падением. Не только моим, разумеется. Поблизости от меня находились фигуры, ворочающие головами и отряхивающиеся от снега.