Шрифт:
1
График отпусков вывесили в январе.
Вывесили на стене в коридоре, рядом с доской приказов, и он там висел уже, считай, январь, февраль, март, апрель, май. Бумага запылилась, пожелтела, выцвели буквы.
На Унь-Ягинском промысле работает не так много народа — человек двести, и все этот график давно знали наизусть: и свой отпуск, и чужой. А все же, в сумятице дел пробегая по коридору, или дожидаясь нужной бумаги, или, скажем, явившись получать зарплату, каждый заглянет снова в график отпусков.
Там вверху значилось: «Утверждаю.
Затем — фамилии столбиком, имена с отчествами, должности. Против каждой фамилии — когда использовал отпуск в прошлом году и когда он тебе положен в нынешнем, С какого числа по какое, на сколько дней и т.д. Например:
Горелов Глеб Владимирович
Механик
Май — июнь
Октябрь — ноябрь
С З.Х по 29.XI
48 дней
Возможно, некоторые читатели удивятся: почему у механика Г. В. Горелова и в прошлом году, и в нынешнем отпуск двухмесячный? Не описка ли?
Нет, это не описка. И ничего тут нет удивительного. Почти у всех работников Унь-Ягинского промысла отпуск двойной. Дело в том, что Унь-Ягинский промысел входит в систему треста «Печорнефть», а вся эта система расположена в Верхнепечорском районе Коми АССР — в районе, который специальным постановлением приравнен к районам Крайнего Севера. Поэтому на лиц, работающих здесь, распространяются соответствующие льготы, в том числе отпускные льготы.
И если у кого-нибудь из читателей возникает желание иметь ежегодно двойной отпуск, пусть он едет к нам, в Коми АССР. Пусть оформляется в систему треста «Печорнефть», и вполне возможно, что ему доведется работать именно на Унь-Ягинском промысле, о котором и пойдет речь в данном повествовании.
И он встретится там лицом к лицу с героями, которые появятся через несколько страниц. С теми самыми людьми, чьи фамилии перечислены в графике отпусков.
По-разному проводят люди свои отпуска.
Большинство, конечно же, устремляется в теплые края: в Крым, на Кавказ или Молдавию. Одни — по путевкам, другие — «диким образом», третьи (счастливчики!) имеют и тех дальних краях близких родственников и не упускают случая порадовать их своим приездом.
Большой соблазн для северных жителей — урвать кусочек лета дополнительно к здешнему лету. Тут лето какое? Вторая половина июня, да июль, да первая половина августа. И то, если без дождей обойдется…
А вот мастер добычи Роман Григорьевич Антонюк схитрил: взял отпуск в начале апреля. И отправился на юг. Вернулся в последних числах мая, и — пожалуйста: тут еще с часу на час снежок перепадает, а у Романа Григорьевича Антонюка лицо и шея — будто бронза, сияют загаром. «Купался, говорит, в Черном море. Три раза купался. Очень приятная вода», — говорит.
Заметим, однако, что не все норовят закатиться к Черному морю или же на днестровские плесы. Не все. Некоторым скажи про Кавказ — рукой махнут. Мол, разве на Кавказе бывает настоящая охота?.. Или на днестровском плесе рыба лучше клюет, чем на Печоре?.. Или в каком-нибудь другом месте на земле бывает больше грибов, чем
Так некоторые рассуждают.
Да… А иной человек хотя и едет все-таки на юг, но едет он не от своего хотения, не по своей доброй воле, а по грустной необходимости. Именно так случилось с Кузьминским, старшим инженером нефтепромысла. У него врачи нашли заболевание кишечника — одно тяжелое, очень опасное заболевание. Вся Унь-Яга уже знает, какой диагноз. Только сам Кузьминский этого диагноза не знает. Про такой диагноз больному не говорят, чтобы он не расстраивался.
А поскольку старший инженер находится на лечении, некоторым товарищам остается только вздыхать об отпуске.
Вздыхать остается Николаю Филипповичу Брызгалову — заведующему Унь-Ягинским промыслом. Причем не только об отпуске приходится ему вздыхать: с начала года Унь-Ягинский промысел не выполняет государственного плана по добыче нефти.
Знают об этом в тресте «Печорнефть», знают и в райкоме партии. Знает об этом, конечно, и сам Николай Филиппович Брызгалов. Вот почему об отпуске он и не помышляет. В графике отпусков против фамилии «Н. Ф. Брызгалов» значится: «Отпуск отложен до будующего года».
Так и напечатано на пишущей машинке «олимпия»: «…до будующего года». А на машинке «олимпия» печатает секретарша заведующего промыслом Танька Соловьева — это она такая шибко грамотная. Быстро, как пулемет, тарахтит она пальцами по клавишам своей «олимпии», а когда пальцы отдыхают — тарахтит языком. Только сейчас Танькиного тарахтения в конторе не слышно: она тоже в отпуске. Она тоже уехала куда-то на юг и оттуда часто присылает письма и открытки своей приятельнице Светлане Панышко.
И сама Светлана Панышко собирается в отпуск. Потому что в графике указано: «Панышко Светлана Ивановна, старший геолог, — с 15 июня по 17 августа».
Итак, благодаря графику, который висит на стене в коридоре, нам удалось познакомить читателей почти со всеми героями предстоящего повествования. И даже более того, назвать лиц, не имеющих к этому повествованию никакого отношения.
Имеются, однако, и упущения. Так, например, не был упомянут бухгалтер промысла Бородай, а о бухгалтерах забывать никогда, не следует. Не упомянут и плановик Инихов, а ведь он существует — и в графике, и в жизни.
Забыта и конторская уборщица тетя Нися. О ней, о тете Нисе, часто забывают. Об этом, к примеру, свидетельствует такой факт. В прошлом году тетя Нися брала отпуск в декабре. И в нынешнем году, судя по графику, отпуск ей отвели тоже в декабре. По забывчивости, наверное. А может быть, тете Нисе самой очень нравится брать отпуск именно в декабре?
2
Светлана обещала быть дома в семь. Глеб Горелов пришел к семи. А дверь заперта.
В коридоре много дверей, и все разные: одна обита войлоком, другая — клеенкой, третья ничем не обита. На одной — ящик для писем, на другой — кнопка звонка, а на третьей нарисована мелом смешная рожица. Некоторые двери приоткрыты, некоторые даже распахнуты настежь.