Время лживой луны

Калугин Алексей Александрович

– А вы бы не растерялись, если бы у вас на глазах маленькая девочка превратилась в чудовище? – спросил он у Безбородко.

– Речь не обо мне.

– И все же?

– Честно?

– Хотелось бы.

– Не знаю. Ситуация действительно необычная, – Лев Феоктистович развел руки в стороны. Он посмотрел сначала на правую ладонь, как будто это была та самая уиновая девочка, о которой шел разговор, потом на левую, как будто это был он сам. – В высшей степени необычная, – сказал он, переведя взгляд на Макарычева.

– Вот и я о том же, – кивнул тот.

– Но, посудите сами, Сергей, – Безбородко сначала свел ладони вместе, затем положил перед собой на стол. – Муратов не смог выстрелить в девочку, хотя от этого, быть может, зависела его жизнь. А вот Портной сделал

это, не раздумывая, едва почувствовав угрозу.

– Вы хотите, чтобы я объяснил ситуацию? – спросил Макарычев.

– Если можете.

– Муратов видел перед собой девочку. И не смог быстро переключиться, когда она превратилась в чудище. Портной же с самого начала почувствовал что-то неладное.

– Что именно?

– Каким образом маленькая девочка оказалась одна в глухом лесу? Если бы она заблудилась, мы бы уже получили сообщение об исчезновении ребенка и вся часть прочесывала бы лес. К тому же Портной обратил внимание на ее босые ноги. Она шла так, будто не чувствовала сосновых иголок, которые должны были колоть ей пятки.

– То есть вы хотите сказать, что Портной с самого начала видел в девочке врага?

– Потенциального врага, – уточнил сержант.

– Интересно! – Лев Феоктистович откинулся на спинку стула. Одну руку он положил себе на плечо, другой обхватил подбородок. – Чрезвычайно интересно!

– А можно мне вас спросить? – осторожно поинтересовался сержант.

– Да, пожалуйста! – сделал широкий приглашающий жест рукой Безбородко.

– Вам известно, что представляла собой та девочка, возле башни?

– Почему вас это интересует?

– Подобная ситуация может повториться. И я хочу быть уверен, что поступил правильно.

– А вы сомневаетесь?

– Не сомневался до этого разговора.

– Ага, – Лев Феоктистович снова положил ладони на стол. – Ну, что ж, господин сержант, могу с уверенностью сказать, что вы поступили совершенно правильно. Девочка, которую вы встретили возле башни, была не живым существом. В том смысле слова, как мы его понимаем. Хотя по своей биологической природе она была почти идентична человеку. Разница заключалась лишь в том, что все жизненные функции ее организма выполняли универсальные информационные носители. Благодаря уинам она не испытывала потребности в еде и воде, хотя могла имитировать процесс потребления пищи. Легкие ее функционировали, как у обычного человека, но в случае необходимости она могла бы сколь угодно долго оставаться под водой. Любые повреждения тканей восстанавливались уинами почти мгновенно. Даже выстрел вашего солдата, разнесший ей голову, был не смертелен, поскольку функции, осуществляемые у человека головным мозгом, были перераспределены между заполнявшими организм девочки уинами. То, что уины не стали бороться за жизнь созданного ими существа, объясняется, по всей видимости, тем, что, как вы верно заметили, все происходило на самом краю накрывавшего башню информационного поля. Еще три-четыре шага в сторону от башни – и существо в любом случае погибло бы. Предвосхищая ваши дальнейшие вопросы, хочу сказать: первое – мы понятия не имеем, для чего башня создала это существо. Второе – мы в своей практике впервые сталкиваемся с подобным. Никогда прежде нам не попадались башни, создающие копии живых существ. Быть может, все дело в том, что у нас в стране информационные башни и все хоть как-то связанные с ними нанотехнологии объявлены вне закона. Вдоль границы выставлен санитарный кордон, предотвращающий прямое проникновение башен на нашу территорию. А те, что прорастают из спор (пути их проникновения на нашу территорию – тема для отдельного разговора), довольно быстро обнаруживаются и оперативно уничтожаются. Видимо, нам просто не попадались башни, достаточно большие, созревшие, чтобы начать плодоносить.

– А за кордоном?

– Нам мало что известно о том, что происходит в других странах. Закордонные специалисты уверены, что информационные башни – это чудесный дар жителям Земли, а мы полные идиоты, поскольку не хотим им воспользоваться. Они готовы предоставить нам любую информацию, но специалистов наших к своим башням близко не подпускают. У нас на сей счет особое

мнение. Из-за которого всех нас за кордоном считают ретроградами и параноиками. Хотя… – Лев Феоктистович постучал пальцами по столу. Плотное зеленое сукно скрадывало звуки ударов. Безбородко смотрел не на собеседника, а на свои суетящиеся пальцы. Складывалось впечатление, что он сомневается, стоит ли продолжать разговор на начатую тему. Но впечатление это было обманчивым. Лев Феоктистович всего лишь разминал суставы пальцев, которые у него, случалось, ныли. – Нашим коллегам, работающим за кордоном, не раз доводилось сталкиваться с людьми без прошлого, – он бросил взгляд на Макарычева. – Понимаете? Живет себе вполне обычный на первый взгляд человек. Жена или муж. Дети. Однако все попытки разузнать что-либо о его прошлом заканчиваются неудачей. Складывается впечатление, что в какой-то момент он просто появился из ниоткуда… Мы, понятное дело, догадывались, что тут не обошлось без информационных башен и уинов. Однако были уверены, что созданием рипов – так мы называем суррогатных людей, – занимаются все-таки люди. Реальные. Зачем, почему – это уже другие вопросы. То, что нам стало известно благодаря вам, господин сержант, заставляет совершенно по-новому взглянуть на ситуацию. Если раньше мы лишь предполагали, что появление информационных башен может оказаться началом вторжения на Землю, то теперь…

Лев Феоктистович оставил фразу незаконченной. Из-за чего она стала казаться еще более зловещей.

– Вторжение? – тихо повторил Макарычев. – Как в кино?

– Нет, – улыбнувшись, покачал головой Безбородко – Как в жизни.

– Почему тогда об этом никто не говорит?

– Разве? – недоумевающе вскинул брови Лев Феоктистович. – А о чем же мы тогда сейчас с вами разговариваем?

– Я имел в виду не это. Почему об угрозе вторжения не говорят на правительственном, на государственном уровне? Почему молчат СМИ? Я даже в Интернете ничего об этом не читал. Хотя тема информационных нанотехнологий там обсуждается активно.

– О, друг мой! О былых заслугах Интернета в области оперативного распространения достоверной информации можете забыть. Сеть давно уже находится под контролем уинов. Любой мало-мальски мощный сервер генерирует информационное поле. Недостаточно сильное для того, чтобы вокруг него начали расти информационные башни, но уины чувствуют себя в нем вполне вольготно. Не могу сказать, насколько эффективно они фильтруют и корректируют проходящую через сервер информацию, но в том, что процесс этот идет, нет никаких сомнений.

– А почему молчит власть?

– Власть – это особая песня, – Безбородко усмехнулся так, будто вспомнил бородатый, всем отлично известный, но все равно очень смешной анекдот. – И еще одна тема для отдельного разговора, – добавил он чуть более серьезно. – В двух словах: очень непросто убедить человека в том, что то, что лично ему кажется благом, на самом деле может представлять угрозу для всего человечества. Вот вы, к примеру, господин сержант, хотели бы иметь собственную машину?

– Нет, – уверенно отказался от щедрого предложения Макарычев.

– Серьезно? – удивился Безбородко. – Я думал, все мечтают о машине.

– Я не умею водить.

– Так можно научиться.

– Не хочу.

– Ну, ладно, а что бы вы хотели?

– Просто так? Задаром?

– Ну… – Лев Феоктистович чуть поморщился и покрутил кистью руки. – Почти.

– Хорошую акустическую систему «пять-один».

– Ну, так вот, представьте, что для того, чтобы получить эту самую акустическую систему, вам достаточно щелкнуть пальцами.

– И все? – недоверчиво прищурился Макарычев.

– Еще вам необходимо иметь определенное число универсальных информационных носителей, которые за кордоном используются в качестве общепризнанной валюты. Уже и у нас открылись обменные пункты. Двенадцать уинов за рубль. Уины циркулируют у человека в крови, плавают в цитоплазме клеток, а когда нужно за что-то расплатиться, они изымаются через особый дозатор. В виде перстня, – Лев Феоктистович почему-то показал сержанту средний палец, на котором никакого кольца не было. – Процедура чрезвычайно проста и совершенно безболезненна.