Время лживой луны
Шрифт:
– И сколько же?
– Восемь с небольшим.
– Я почти угадал.
– Угадал? Да ты ошибся почти на восемьдесят процентов!
– Не о том речь! – положил конец их спору Макарычев. – Других башен поблизости нет. Верно? Значит, эта выросла из споры.
– Конечно, – не стала спорить Тарья.
– Каким образом спора могла оказаться на более чем десятиметровой глубине?
– Могу с ходу предложить пару-тройку вариантов ответа на этот вопрос. Но сразу предупреждаю: все они довольно глупые. Какой
– Вот именно! – щелкнул пальцами Макарычев. – Выходит, башня росла в двух направлениях, – сержант направил луч фонарика сначала вверх, затем вниз. – Одновременно.
– Значит, в землю она уходит так же глубоко, как и в небо? – Портной представил себе такую картину – гигантская игла, пронзающая Землю, – и ему сделалось несколько не по себе. – И мы что, до самого низа будем спускаться?
– Не дрейфь, Миха, – усмехнулся Макарычев. – Мне и самому страшновато.
– Тогда, может, вернемся? – первой проявила благоразумие Тарья.
– Я разве сказал, что мне неинтересно?
– Мы ничего здесь не найдем, – покачал головой Портной. – Ничего… Это все равно что, оказавшись внутри гигантского транзистора, пытаться понять, как он работает.
– Хорошее сравнение, – одобрительно хмыкнул сержант. – Сам придумал?
– Ага.
Луч фонарика, что держал в руке Портной, лениво и безучастно скользивший по кажущейся чуть шероховатой – только кажущейся! – а на самом деле гладкой, как стекло, стенке, неожиданно провалился в темноту.
– Вот оно!
Поудобнее перехватив автомат, Макарычев осторожно приблизился к небольшому округлому проходу, прорезающему стену башни. Чтобы заглянуть в него, сержанту пришлось присесть на корточки. Луч фонарика скользнул по гладким стенам и растворился в темноте. Проход имел идеально круглое сечение. Чтобы забраться в него, нужно было встать на четвереньки.
– Нам туда не надо, – уверенно тряхнула головой Тарья.
– Откуда ты знаешь?
Макарычев сунул руку в проход и провел ладонью по стене. Холодно, гладко и сухо.
– Я так полагаю, что это ус.
– Ус? Какой еще ус?
– Башни размножаются при помощи спор или усов. Как клубника. Созревшая башня выпускает длинный отвод, на конце которого начинает расти новая башня. Такой ус может вытянуться до километра в длину. Именно поэтому Россия создала по всему периметру своей границы защитный кордон – полосу перепаханной земли шириной в километр. Как только ус наружу высовывается, его тут же прижигают жидким азотом.
Портной тоже заглянул в проход. Ради любопытства. Хотя там и нечего было смотреть, зато потом можно будет рассказывать, как заглядывал в ус информационной башни. Кто еще таким похвалиться может?
– А почему он полый? – спросил Портной.
– Наверное,
– Во многом знании много печали, – глубокомысленно изрекла Тарья.
– Ну, точно, – криво усмехнулся Макарычев. – Самое время начать вспоминать замшелые библейские афоризмы.
– А что? – удивленно вскинула бровь Тарья. – По-моему, хорошо сказано. И главное – к месту.
– Екклесиаст – он всегда к месту.
Двумя витками ниже того места, где от основания башни отходил полый ус, стены неожиданно разошлись в стороны, а пол сделался почти ровным. Секция башни, в которой оказались любители необычного и странного, была похожа на небольшой круглый зал. Пустой, погруженный во тьму. На другом конце зала имелся спуск, ведущий на еще более низкие уровни. Но, проведя лучом фонарика по стенам, Макарычев понял, что дальше идти не за чем. Они нашли то, что искали.
С десяток больших округлых вздутий, похожих на полуспущенные пузыри из очень плотной резины, лепились к стене зала подальше от входа. Свернувшись зародышем, в таком пузыре вполне мог уместиться взрослый человек. Портному даже показалось, что стенки некоторых пузырей слегка вздымаются и снова опадают. Хотя не исключено, что это была всего лишь игра обостренного воображения и света на неровной поверхности.
– Инкубатор, – полушепотом произнесла Тарья.
– А я думал, уины могут все, что угодно, создать буквально из воздуха, – сказал Портной.
– Ну, человек – это тебе не компьютер даже, – ответил Макарычев. – Тут, наверное, требуется время, чтобы все как надо собрать, скомпоновать и отладить.
– А, может быть, они там, – Тарья кивнула на пузыри, – просто ждут своей очереди.
– Зачем они вообще нужны?
– Пятая колонна, – процедил сквозь зубы Макарычев.
А про себя подумал, что надо было взять у Стецука сигареты. Курить, непонятно с чего вдруг, захотелось нестерпимо.
– Чего? – не понял Портной.
– Эти существа, созданные башней, интегрируются в наше общество и живут, как самые обыкновенные люди. До тех пор, пока не придет время.
– И что тогда?
– Не знаю.
– Это начало вторжения, – уверенно заявила Тарья. – Нам подсунули бомбу замедленного действия в красивой конфетной обертке. Глупым кажется отказаться, когда предлагают счастье для всех и задаром. Правда же?
– Мне лично никто ничего не предлагал, – мрачно буркнул Портной.
– А ты кончай башни-то ломать, – усмехнулась Тарья.
– У меня эта первая, – смущенно ответил Портной.
– Ну, так и не бери грех на душу, – все так же с усмешкой продолжала девушка. – Чем тебе эта башня мешает?