Время «мечей»
Шрифт:
Группа Семина действительно шла по следам Ханджара, не сокращая дистанцию, чтобы не спугнуть его раньше времени. Но спугнуть эмиссара было уже невозможно – то ли от избытка адреналина после отрыва от пограничников, то ли под действием амфитамина, то ли от легкого кислородного голодания он чувствовал себя неуязвимым победителем, способным свернуть горы и континенты. Он видел близкую цель и ни на что другое уже не обращал внимание. Но чувство неуязвимости, как правило, обманчиво – выброс адреналина и химический допинг не только стимулируют организм, но и истощают его. После кратковременного прилива энергии у любого живого существа начинается нервный спад, и он становится лёгкой добычей. Ирбис это знал. Ему не раз доводилось добывать горных козлов после долгого преследования,
Такой опытный хищник, как Ханджар, тоже все это хорошо знал. Но недостаток кислорода и стимуляторы сделали свое дело: он зациклился на приближающейся главной цели и стал менее внимательным к окружающей обстановке. По крутым зигзагообразным тропам, протискиваясь сквозь расщелины и обходя валуны, он, наконец, вышел на довольно большую площадку в седловине между вершинами. Вокруг лежали льды и спрессованный снег, посередине ветер своей жесткой метлой расчистил почти правильный квадрат скальной поверхности. Ханджар ещё раз сверился с навигатором и понял, что он на месте. Осмотревшись, он увидел сооружение из труб, похожее на геодезический знак. Точно! Там закреплен радиомаяк, по которому вертолет легко найдет цель.
Присев на рюкзак, он стал ждать. Холод уже проникал под одежду, и Ханджар понял, что долго он здесь не выдержит. Но все было четко рассчитано: минут через пять послышался шум двигателя… На фоне седых вершин чётко вырисовывался силуэт небольшого, юркого вертолёта французской фирмы Eurocopter, который уверенно проскользнул между горами и с ювелирной точностью стал опускаться на площадку рядом с радиомаяком.
Шасси лыжного типа коснулись скального квадрата, но винт продолжал вращаться. Дверь в корпусе цвета «мокрый асфальт» открылась, и наружу выпрыгнул крупного телосложения человек в черной летной куртке с меховым воротником и такого же цвета шапке. Это и был Богатырь, с которым Ханджар успешно провел несколько операций. Его напарник в таком же одеянии подал Богатырю какой-то массивный предмет с заплечными ремнями, похожий на армейский пищевой термос, и тоже спрыгнул на землю. Пригибаясь во вздымаемой винтом снежной пыли, они за ремни оттащили объект в сторону и по жесту Ханджара поднесли к треноге из труб и пристегнули к опоре. Снежный барс озадаченно наблюдал за происходящим – ему не нравился рев двигателя и новые люди. Желтые глаза следили за каждым движением прибывших не менее зорко, чем оптика снайперской пары с сопредельных вершин.
– «Снегирь-тридцать второй» – тридцатому! – сказал в микрофон Ратников.
– На связи!
– Груз прибыл! Вертушка иностранной марки. Вижу две цели, не считая пилота и встречающего. Изделие разгрузили.
– Работайте! Вертушку можете отпустить, ее ждут.
– Принял, работаем!
Они даже не поздоровались: вначале дело, любезности потом, в вертолете… Ханджар извлек из кармана взрыватель. Дело шло к завершению – работы оставалось на пять минут. Богатырь и спутник, немного уступающий ему телосложением, стояли чуть в стороне, похожие на снежных людей в черной униформе. Ханджар наклонился к фугасу. И тут вдруг все изменилось – неожиданно и страшно. Богатырь опрокинулся на спину, его напарник упал ничком вперед!
Ханджар онемел. Он понял, что, несмотря на свою ловкость и изощренность, попал впросак, как кабан, которого ловкие загонщики выводят на стрелков. Первым порывом было броситься к вертолету, за стеклом которого пилот отчаянно махал рукой. Но второе решение почти всегда бывает мудрее первого. Лучше умереть с громом, чем убежать с позором… Он развернулся и вновь занялся фугасом, пытаясь вставить взрыватель на место.
Двигатель вертолёта набрал обороты, маневренная машина взлетела и легла на обратный курс. А взрыватель, хотя и вошел в гнездо, но никак не ввинчивался и не защелкивался! Гул двигателя затих вдали, Ханджар все еще пытался установить запал, а ободренный барс вновь стал приближаться к оставшемуся в одиночестве человеку. На этот раз от него исходил запах растерянности и страха – запах загнанной добычи. После очередной
Барс прыгнул, оборвав бешено крутящуюся ленту злых мыслей Ханджара. Стокилограммовая туша, состоящая из упругих мышц и звериной ярости, обрушилась ему на плечи, автомат слетел с плеча, ирбис и человек упали в снег, барс подмял Ханджара под себя и вцепился ему в плечо. Но тот выхватил из рукава кинжал, с которым никогда не расставался, и принялся наносить противнику яростные удары, вымещая всю накопившуюся в нем ненависть. Кровь залила белую шкуру ирбиса, а он вырвал у человека кусок плеча и вцепился в ключицу, приближаясь к горлу. Оскаленная окровавленная морда была совсем близко, и Ханджар, не переставая колоть кинжалом, зубами вцепился барсу в нос. Оба рычали, катаясь по красному снегу, наконец челюсти зверя защелкнулись на кадыке Ханджара, но это не стало победой: жизнь уходила вместе с кровью из изрезанного тела снежного барса…
Когда группа Семина поднялась на площадку, человек и зверь были мертвы. Они так и не разомкнули смертельных объятий…
Юркий вертолет цвета «мокрый асфальт» спешно уходил от места разыгравшейся на глазах пилота трагедии. Но сзади послышался нарастающий гул – над ним, чуть левее курса, прошёл истребитель «Су-27», покачиваясь с крыла на крыло, что означало: «Вы перехвачены. Следуйте за мной».
Уйдя вперёд, самолёт резко развернулся вправо и лёг на обратный курс. Теперь они шли почти лоб в лоб. Вертолетчик увидел под крылом «Су» красную боеголовку управляемой ракеты «воздух – воздух», нацеленную прямо ему в лицо. Упрямиться было бесполезно и смертельно опасно. Вертолет поочерёдно выполнил левый и правый крен, включил мигание аэронавигационными огнями и посадочными фарами с неравными интервалами и зашёл на левый разворот: «Вас понял. Выполняю».
Сибирская тайга
Тайга стала совсем другой. Тогда, в молодости, он ходил по ней без всякой опаски, да и когда рядом была «шайка-лейка», зеленые заросли вокруг казались обычным лесом. А сейчас деревья и кусты угрожающе цеплялись за одежду и зловеще шелестели, будто за ними кто-то прятался, то и дело слышались странные звуки – то тяжелая поступь, то какое-то урчание, то чавканье… Настроение у Ивана Степановича ухудшилось, с каждой сотней метров рюкзак казался тяжелее и тяжелее, да и тревожность нарастала. То ли виной этому были ведьмаки, то ли совершенное на глазах убийство, а может, просто годы…
Проходя вдоль тихо журчащей за кустами узкой речушки, Иван Степанович почувствовал, что в горле пересохло. Фляги у него не было – на дальние пешие переходы по тайге он не рассчитывал. Протиснувшись сквозь густые колючие ветки, он подошёл к воде. Но среди обнажённых корней ивняка, торчащих из низкого берега, словно жёлтые пальцы мертвецов, увидел отчетливый отпечаток огромной звериной ступни с длинными когтями. Да… Наклонишься, а со спины подкрадется огромный медведь… Пить сразу расхотелось.
Мончегоров вернулся на дорогу, достал из рюкзака нож с широким клинком в кожаных ножнах и повесил на брючный ремень справа, под руку. Потом быстрым шагом продолжил путь. Время от времени он трогал гладкую рукоятку и ощущал прилив уверенности. Если повстречается медьвак, надо выждать, пока он встанет на дыбы, подскочить вплотную между расставленными лапами и вонзить нож в сердце… Всего-то и делов!
Когда-то Иван Степанович прочел, что именно так далекие предки охотились на медведей. Но сейчас представил, как прижимается к огромной, мохнатой, горячей, отвратительно воняющей туше и пытается воткнуть в нее двадцать сантиметров стали… От ужаса и отвращения его передернуло. Бред какой-то! Зверь попросту откусит ему голову или раздавит лапами! Но как по-другому могли добывать медведей, когда еще не было ружей? Рогатиной. Но это почти одно и то же…