Время мертвых
Шрифт:
– На скульптуре присутствует символическое письмо, – подметила женщина. – Охотники-собиратели изобрели письменность?
– Понятия не имею, – пожал я плечами. – Подозреваю, наши знания неполные, а где-то и неверные. Кто тут жил, чем они занимались…
– Да уж, пятиметровая статуя сюда бы не вошла. – Алла Михайловна оценила высоту потолка. – Хотя и славно бы смотрелась.
– Только не это, – улыбнулся я. – Боже упаси. Не всегда есть возможность договориться со злыми духами, обитающими в подобных вещах. А уж если ты больше одиннадцати тысяч лет пролежал в болоте…
– Вы верите в
Я предпочел не вступать в дискуссию. Не важно, во что я верю, – главное, чтобы эта «мистическая ерунда» однажды не поверила в меня.
– А говорите, что вы плохой экскурсовод, – протянула Алла Михайловна.
Гостье из столицы становилось немного не по себе. Но она продолжала блуждать вдоль стендов с африканскими и индейскими амулетами, с ритуальными масками, прочими предметами погребальных культов.
– Эти черепа принадлежат детям, – передернула она плечами. – Кто будет изготавливать ремесленным образом человеческие черепа, если проще добыть настоящие. Особенно в Африке. Недавно прочитала душераздирающую историю. В Мали, в одной деревне вооруженные личности напали на дом, где проживала одинокая мать с двумя детьми-альбиносами. Ночь, все спали. Ворвались в дом, схватили маленького ребенка. Мать пустилась за ними в погоню, затем вернулась, чтобы защитить вторую дочь. Украденную девочку потом нашли за мечетью. Ей отрезали голову – подонки забрали ее с собой. Оказалось, это распространенная практика. Люди верят, что амулеты из альбиносов могут лечить болезни, приносить богатство и удачу. Деревня после этого случая взбунтовалась, люди сожгли полицейский участок, но никого не нашли.
– Это называется ритуальное преступление, – объяснил я. – Пока еще радует, что это единичные случаи. В древности и не такое случалось. В Перу нашли захоронение, которому больше 500 лет, явно до прихода конкистадоров. Даже не могила, а место жертвоприношения: массовое ритуальное убийство детей недалеко от побережья Тихого океана. Что творилось в головах индейцев? Современному человеку непостижимо. Уничтожили во славу богам полторы сотни своих же детей.
– Это точно ритуальное жертвоприношение, – уточнила женщина, – а не банальное массовое убийство?
– Точно, – кивнул я, – черепа раскрашивали красным пигментом – он использовался в обрядах жертвоприношений. И размещали их таким образом, чтобы лицевая часть смотрела на восток, к Андам. Насколько известно, это самое массовое детское жертвоприношение в истории.
– Вот боги, наверное, подавились, – пробормотала Алла Михайловна.
Ознакомительная экскурсия подходила к концу, Алла Михайловна вернулась в «православный» раздел, признавшись, что он ей ближе и милее, а также согласуется с темой ее диссертации. Она исследует предмет на основе жизни нескольких сибирских семей – от середины XIX века до Гражданской войны. Дальше началась неразбериха – все смешалось, брат пошел на брата, сын на отца, страна погрузилась в пучину смуты, в сравнении с которой «великая» российская смута начала XVII века – нормальная жизнь и торжество законности. В XIX веке люди тоже умирали, но все правила, связанные с похоронами, подчинялись нормам. Их неукоснительно соблюдали.
Она показывала «похоронные» письма, которые ей любезно разрешил скопировать Якушин. Их, как и нынешние приглашения на свадьбу, рассылали родственникам и знакомым. Письма имели свою форму, траурные пометки, чтобы не спутали с другой корреспонденцией. Содержание письма было также, как сейчас говорят, «отформатировано». «Удрученные тяжелым горем, с прискорбием извещаем о смерти от долгой болезни нашего отца и деда Чудинова Николая Панкратовича, добропорядочного мещанина и аптекаря. Ждем 21 июля сего года вас на отпевание в церкви Святой Троицы, похороны и поминальный обед, который состоится в собственном доме усопшего». В обязанности адресата, если он не мог посетить церемонию, входило написать ответное «утешительное» письмо, где он выражал свое сочувствие, желал живым многотерпения, а преставившемуся – земли пухом и царствия небесного…
– А вы знаете, откуда взялось слово «гроб»? – спросил я.
Дама прищурилась.
– Честно говоря, не знаю. Расширьте мой кругозор, Никита Андреевич. Должно быть, старое русское слово?
– Ни в коем случае. Старое русское слово – «домовина». А «гробы» появились с наплывом в страну мастеров похоронных ремесел, в основном немцев. Есть подозрение, что слово произошло от аббревиатуры «Gr.ob», что означает «grabatus-obitus» – «ложе смерти».
– «Домовина» лучше звучит, – подумав, сообщила Алла Михайловна. – По-домашнему как-то, по-русски. А вообще, знаете, любая смерть страшна, – заключила она со вздохом.
– «Но еще страшнее стало бы осознание, что будешь жить вечно и никогда не умрешь», – когда она удивленно вскинула глаза, я поспешил объяснить: – Цитата не моя – Антон Павлович Чехов.
За спиной многозначительно кашлянули. Я обернулся. Из-за фигуры невозмутимого сфинкса вышла какая-то помолодевшая Варвара – в меру надменная, с иголочки одетая, до невозможности привлекательная! Я смутился, закашлялся. Вот так подловила! Очевидно, моя физиономия была глупее некуда – Варвара подобрела, сделала лицо попроще.
– Добрый день, господа, – вкрадчиво сказала девушка. – Проводим ликбез новым сотрудникам, Никита Андреевич? Никогда бы не подумала, что вы сильны в русской классике.
– Это почему же? – проворчал я. – Интеллектом не вышел?
– Ну, отчего же. – Варвара язвительно заулыбалась. – Ведь все вокруг такое смертное, подвластно тлену и гниению, а классика – бессмертна.
– Я не новая сотрудница, – тем же тоном отозвалась моя собеседница. – Незнанская Алла Михайловна, научный работник, собираю материал для диссертации и думаю, до конца недели, разумеется, с санкции Сергея Борисовича, проработаю в вашем музее.
– А это Варвара Ильинична Сташинская, пара… – я задумался, не сболтну ли что-то лишнее, – работница архивной службы и одно из доверенных лиц Сергея Борисовича. Вернулась из творческой командировки.
Действительно, глупо было представлять Варвару внештатным парапсихологом.
– Очень приятно, – отозвалась Незнанская. – Ну, не буду вам мешать. Прошу прощения, что отняла время у молодого человека.
Она, видимо, что-то сообразила – сдержанно улыбнулась и удалилась за стеллажи.