Время моей жизни
Шрифт:
3
Генка выглядел неважно. Как будто бы те две недели, что он отсутствовал, пил по-черному. Может, так оно и было.
– Заходил к тебе вчера и позавчера, тебя все не было, – как-то обиженно пробормотал он.
– Так мы репетировали! – ответила я.
– Значит, все-таки собрали.
– Чего?
– Группу…
– А, да, почти…
– Рад за вас.
И, чтобы отметить это событие, мы с Генкой решили куда-нибудь выбраться.
Выбрались в ларек за пивом, которое долго пили у него дома, и обсуждали
– Нам нужен гитарист, а то без него как-то не клеится. Ляля сама на гитаре играет, но нам нужен кто-то еще, понимаешь? Может, ты знаешь кого-нибудь?
Генка долго думал.
– Есть один. Хороший парень, кстати. Тебе понравится. И играет – будь здоров.
А на следующий день мы отправились искать гитариста.
– Он может быть где угодно, – сказал Генка, пока мы вместе с ним и
Лялей стояли на остановке и тряслись от холода.
– Что это значит? Куда тогда мы сейчас направляемся? – нервно спросила Ляля, замотанная шарфом до самого носа.
– В “Партизан” – вероятнее всего, он там.
На остановке стояло еще несколько человек, и все, как один, косились на нас с недовольным видом.
– А если его там не будет? – спросила я.
Генка засмеялся:
– Потусим в “Партизане” и пойдем дальше его искать.
– А это обязательно делать сегодня? Его искать, в смысле? – спросила
Ляля, у которой от холода стучали зубы.
Генка возмущенно посмотрел на нее.
– Все, хватит! Ну, бабы! Вот что значит бабский коллектив. Хватит!
Хватит стонать, ныть, задавать глупые вопросы, сейчас приедем и на месте все узнаем.
Мы примолкли. Правда, на какое-то время. А как только захотели снова повозмущаться, показался троллейбус.
В “Партизане”, как всегда во время концертов, было много народу.
Народ был разный: в юбках, на каблуках – таких меньшинство; большинство – в гриндерсах, с серьгами в носу, бровях, ушах и других частях тела, пьяных или обкуренных в хлам.
На первом этаже сидели на лавочках и курили. Парни и девушки – курили все. Кто-то радостно – такие сидели компаниями и смеялись, кто-то устало и уныло – как будто бы примкнув к кому-то, но на самом деле ни к кому, а так, сами по себе. Может быть, они ждали своей любимой музыки, а может, ничего не ждали и даже не знали, как, зачем и почему сюда попали.
Генка начал рыскать по клубу. Искал таинственного гитариста. Минут через пятнадцать он нашел нас на лавочке, напротив входа. Мы дружно курили и прислушивались к музыке, играющей наверху. Группа закончила еще до нас, и теперь играла стандартная “партизановская” музыка.
Генка привел с собой парня. По виду обычного, – по крайней мере, так нам показалось на первый взгляд.
– Это Билли, – представил нам его Генка.
– Джо Армстронг? – спросила Ляля, довольно улыбаясь своей шутке.
Парень поморщился:
– Нет, – потом помолчал и добавил: – Это не в его честь. Совсем другая история.
Договорились встретиться в понедельник у нас в универе,
Нельзя сказать, что она была красива, но симпатичная и стройная. Она не обратила на нас с Лялей никакого внимания, надула губки и, обращаясь к Билли, сказала:
– Ну куда ты пропал. Мне же скучно там одной. Кроме того, все ко мне пристают.
Билли с сомнением посмотрел на нее, потом тяжело вздохнул.
– Сейчас уже пойдем, подожди пять минут, я договорю.
Наглая девчонка снова даже не удостоила нас взглядом и, развернувшись на своих гриндерсах, отошла в сторону. Ее гриндерсы почему-то расстроили меня больше всего.
4
Мы наконец собрали группу, и у нас состоялась первая репетиция – первая со своими собственными песнями, первая всем составом. Уже окончательно оформившимся составом. Вокалистка, гитарист, басистка, ударник. Ляля, Билли, я и Кирилл. Первая репетиция оказалась такой неудачной, что у меня поначалу даже руки опустились. Мы сбивались, ссорились и матерились, но под конец отыграли более-менее сносно последний куплет “Я люблю панка” и решили, что на сегодня хватит.
После репетиции все собрались у Ляли дома: здесь была не только наша группа, пришли знакомые и почти незнакомые люди. Однокомнатная квартира стала резиновой, и я никак не могла понять, как же она вмещает столько народу. Ребята из нашей группы пили водку. Из “нашей группы”… Мы с Лялей пили вино. Когда все напились так, что еле держались на ногах, мы с Генкой стали орать последний куплет “Я люблю панка!”, потом я, как будто бы до меня дошло что-то важное, повернулась к Ляле и тихо сказала:
– Постой-ка, ты же не любишь панка, то есть не панка любишь.
Она пожала плечами:
– Это всего лишь песня, – и ушла курить на балкон.
Но мы обе знали, о ком говорим. Он, конечно, не был панком – трудно было вообще сказать точно, кем он был. Для Ляли – центром Вселенной, для меня – классным парнем, для кого-то другого – крутым веб-дизайнером.
Ляля сидела на краю сцены. Почти что на краю крыши, – подумала она и улыбнулась про себя. После репетиции все разошлись. Даже Анька куда-то спешила. Захотелось покурить, но она ведь не курит… И тут
Ляля вспомнила его: она старалась не вспоминать – так было легче, – но вот вдруг вспомнила. Иногда на нее накатывало с такой силой, и тогда… тогда просто хотелось плакать. Но она ведь не плачет…
Разные тусовки. Разные стили жизни. Значит, не судьба… думала она, и, наверное, в самом деле была не судьба. В его мире танцевали под техно и глотали экстази, в ее – слушали пьяный рок и курили травку…
Но какая разница, что все разное. Главное – быть вместе. А если не вместе – тогда не быть совсем. Но ведь они уже пробовали один раз. И ничего не получилось. А жаль…