Время нашей беды
Шрифт:
Точно так же часть школ в США – муниципальные. То есть они содержатся за счет налогов, которые взимает муниципалитет, и от того, сколько ты платишь, зависит то, какие учителя и в каком здании будут учить твоего сына. Конечно, есть самые разные школы – есть, например, те, которые содержатся за счет духовных миссий, там образование бесплатное. Но большая часть – именно муниципальные школы.
Почитайте один из последних романов Ли Чайлда – «Джек Ричер, или 61 час». Там мимоходом рассказывается про то, что нам не понять: как муниципальный округ боролся за то, чтобы именно у них разместили тюрьму. Понимаете – не мэр боролся, а все они боролись, вся община, все люди. За свое будущее, за рабочие места, за поступления
В Европе примеры бывают разные, но есть пример… возьмем Норвегию. Там вся территория страны поделена между местными общинами. И каждая община распоряжается теми налогами, которые платит на ее территории бизнес. Даже нефтяные скважины – и те располагаются на территории общин, и нефтяные компании платят прежде всего общинам.
А мы? Мы вообще очень любим требовать, нам вечно кто-то должен. И особенно любим требовать от государства. А вопрос – когда мы платили налоги? И какие?
Ах, от налогов мы уклонились. Или даже не знаем, когда их платили, – за нас работодатель их перечислил? Но от государства мы продолжаем требовать. И то и это, и можно без хлеба. И ничего не заплатив.
Супер!
И еще мы обожаем жаловаться. И просто на лавочке, и вообще. Я знаю человека – он открыл бизнес в селе, и селяне пожаловались на него за то, что он затапливает их огороды сточными водами. Причем их подбили пожаловаться конкуренты, заслав активиста, который кого уговорил, кому сунул тысячу. И то, что этот человек создал пятьдесят рабочих мест, – на это всем наплевать, потому что рабочие места – они с неба должны сыпаться, потому что у нас социальное государство, а тысяча – вот она. Зелененькая.
Нет, я не обеляю себя. Я тоже грешен. Хотя бы потому, что в политику идти не хочу, принципиально. Чтобы еще раз не обманываться в людях. Но я, по крайней мере, ничего не требую, если не заплатил за это.
Ладно, хорош уже нравоучений, верно?
Наверное, вы меня спросите, а в какую партию вступать? В какую партию вступил бы лично я? Отвечаю – ни в какую. В партию не надо вступать. Партию надо создавать. Или партийное отделение – так будет умнее…
На сей раз я летел в Москву прямо из Уральска, прямые рейсы есть, правда, с большими проблемами. Дело в том, что у нас и аэропорт и авиакомпания оказались в руках одного собственника – то есть государства. И аэропорт оказался закрыт для всех сторонних авиакомпаний, а авиапарк оказался самым старым среди всех российских авиакомпаний. И цена на билеты… сами понимаете. Можно летать из Перми, можно – из Бегишева, это в Татарии, и многие летают оттуда, потому что самолеты лучше, а билеты дешевле, иногда – в разы. Хотели купить новые самолеты в лизинг – но так и не купили. А мне – некогда было ехать до Бегишева и пришлось лететь на «Як-42». Впечатления от полета…
Сами понимаете…
Из аэропорта поехал аэроэкспрессом. В поезде говорили об Украине, о Беларуси, о Екатеринбурге, о…
Да о многом говорили, благо было о чем поговорить. Раньше – ехали молча или говорили о делах, о семье. Теперь – по-другому. Не знаю, хорошо ли это…
В офисе Национально-демократической партии России меня сначала принял один из региональных организаторов, потом отвел выше – до начальника управления по работе с регионами. Ющук Константин Борисович его звали.
Давайте по порядку.
Добрался до места я нормально – распечатал карту из «Гугла», да и заблудиться было непросто – нацдемы целое здание снимали, как я выяснил в Интернете, до них тут банк площади снимал, да обанкротился. Современное офисное здание, причем с охраной. Закрытая и хорошо охраняемая автомобильная стоянка, на ней – около пятидесяти автомобилей. Средняя ценовая категория – в среднем дешевле, чем у крупного банка, но откровенных тазиков [7] – нет. В помещениях сделан евроремонт, я даже в туалет попросился, чтобы посмотреть, – туалет тоже отлично сделан, и чистый, никаких курилок. Понятно, что офис представительский, но все же…
7
Сленговое название автомобилей отечественного производства.
Ющук принял меня радушно, вышел из-за стола. Приказал принести кофе, провел в уголок для неформальных встреч – кресла, журнальный столик…
– Вы бизнесмен? – спросил он первым делом.
– Начинающий.
– И как я понимаю, вы представляете группу лиц?
– Да.
– В основном из бизнес-среды?
– Да.
Красивая девушка в мини принесла нам кофе. Расставляя чашки, словно ненароком прижалась к моему плечу. Это, интересно, что? Приработок, или договоренность с руководством, или просто шэбэ, как сейчас говорят?
Ладно, проверим…
Потом.
– Это хорошо… – сказал Ющук.
Я молча ждал.
– В Уральске у нас отделения нет, то есть вы его и можете создать. Сами понимаете, регион у вас маленький, поэтому в федеральный список нашей партии вы не попадете… по крайней мере сразу, дальше – будем смотреть по результатам. Но региональный вы вполне можете сформировать и пройти в местный парламент… как он у вас называется?
– Госсовет.
– Интересно… как в Дагестане.
– У нас долгие демократические традиции.
– Да-да… А как там вообще у вас с политикой, расскажите?
Я пожал плечами.
– Во многом выжженная земля. У нас больше двадцати лет был один и тот же глава республики. Сначала фрондировал, цеплялся с федеральным центром, даже Конституционный суд разбирался в соответствии наших законов федеральным. Потом – присмирел. Но сейчас… сами понимаете, разброс и шатание. У нас очень жесткое противостояние между столицей и всей остальной республикой. На всех выборах получалось так, что Зайцев проигрывал Уральск, но набирал под семьдесят процентов в провинции и за счет этого проходил. То есть – сами понимаете…
– Да, интересно. Какие партии еще существуют?
– Коммунисты – ничего особенного, они просто существуют и по инерции набирают сколько-то. Справедливороссы – то же самое. Довольно активны ЛДПР, но их активность – это местная заслуга, у нас активное местное отделение, тоже из бизнеса. В остальном…
– Интересно… – Ющук что-то пометил себе в блокноте, – а чем обусловлено такое жесткое противостояние столицы и остальной республики?
– Политикой в основном. Зайцев ничего не сделал для столицы как промышленного центра и все девяностые конфликтовал с ее мэром. В то же время он очень активно поддерживал сельское хозяйство, понимая, что именно там его будут поддерживать раз за разом на выборах. Строил больницы, детские сады, бассейны, школы. Была такая практика – проводились различные конкурсы в районах – по надоям, например. Победитель мог выбирать, какой объект ему построят в селе, что нужно – школа, детсад, еще что-то. У нас очень необычная республика. Положительный прирост населения с увеличением доли русских в общей численности населения. Республика национальная, но русских – больше половины. В общем, можно сказать, оплот русского влияния на Урале и в Поволжье – притом что республика, повторяю, национальная. И не забывайте – Уральск до сих пор был и остается мощнейшим промышленным центром Урала и Поволжья и, что еще важнее, крупнейший центр по производству стрелковки в России. Два завода по производству стрелкового оружия – первый и второй по мощности в России. Это если не считать частной сборки Китая – они тоже на неплохие объемы выходят. Получается, три. Мощное производство снаряжения всех типов. И уже два патронных завода…