Время, назад (сборник)
Шрифт:
Он зубами достал из досье Перси Х объемное цветное фото нига и еще раз вгляделся. Какой прекрасный лоб! И подбородок! Волевое лицо, исполненное внутренней силы и даже красоты. Неудивительно, что это существо сумело стать харизматическим лидером всех оставшихся в живых нигов, обитающих в горах.
Как только мисс Хайаси связалась с Перси Х, она тут же с помощью миниатюрного передатчика, вмонтированного в чашечку бюстгальтера, доложила в штаб маршала Коли. С этого момента ей предстояло периодически докладывать о местонахождении и деятельности Перси Х, пока Коли, наконец, не решит, что настал подходящий момент, и не захлопнет ловушку, поставленную на ниговского лидера. После этого все будут просто счастливы. Мисс Хайаси получит
Щелкнув клавишей интеркома, он произнес:
— Есть ли какие–нибудь новости из дома? Большой Совет все еще заседает или уже нет?
Порой Общему Разуму, чтобы вынести какое–нибудь решение, требовались недели заседаний и препирательств.
Его связной сущик тут же отозвался:
— Пока никаких известий. Маршал, как только от наших представителей в Совете поступит какая–либо информация, я немедленно вас извещу.
Кораблю с Ганимеда с новой гражданской администрацией на борту понадобится терранская неделя, чтобы добраться сюда, в Теннесси. К этому сроку следует добавить время на всегдашние бюрократические проволочки, не говоря уже о зловредном влиянии самой здешней местности. Кроме того, его преемник может начать спор, отказываясь от должности, а рассмотрение практически любого вопроса в Совете могло тянуться долгие месяцы.
В общем, как любят выражаться терране, все было О.К.
В этот момент в кабинете появился заместитель маршала Коли, полковник Мавой, которого принесли его сущики. Телепатически связавшись с шефом, Мавой сказал:
— Сэр, не будет ли мне позволено высказать кое–какие незначительные соображения, прежде чем вы окончательно решите, как поступить с Перси Х?
— Говорите! — раздраженно вслух произнес маршал Коли.
— Как вам должно быть известно, в последнее время я участвовал в работе над его досье. Там имеется раздел, который вы, возможно, обремененный столь важными делами…
— Что еще за раздел?
Даже не пытаясь скрыть волнения, полковник Мавой сказал:
— Этот ниг, сэр, оказывается, телепат. Окончил школу при Бюро психоделических исследований. Таким образом, за ним практически невозможно вести слежку, находясь рядом. Особенно жалко будет потерять ценного работника, кого–либо вроде мисс Хайаси. Ведь он тут же узнает, в чем заключается ее задание и, насколько я понимаю, не позволит сообщить нам какую бы то ни было информацию о себе. Более того, скорее всего, он немедленно расправится с Джоан.
Маршал Коли с явным раздражением отозвался:
— Немедленно свяжитесь с ней по радио. Предупредите ее, отзовите. Мы не можем попусту разбрасываться такими ценными агентами.
Полковник бросился выполнять приказ. Маршал Коли мрачно вздохнул.
— А ведь какая могла бы быть шкура! — наконец пробурчал он. Его слова слышал только он сам да суетящиеся вокруг сущики.
Гас Свенесгард насухо вытер потную лысину одним энергичным движением руки с зажатым в ней шейным платком и еще раз взглянул на карту. В верхнем углу красовался зловещий штамп: «Совершенно секретно. Только для военного персонала с допуском класса А». Разумеется, это его ничуть не беспокоило. Один из его Томов обнаружил карту в развалинах лабораторий Окриджской атомной станции, и теперь Гас мог делать с ней что угодно.
— Ага, значит вот оно, это место, — пробормотал он, глядя в глубоченную яму, которая с каждой минутой становилась все глубже и глубже. У Гаса в распоряжении оборудование для рытья. Впрочем, особого значения это не имело, поскольку кроме неплохой буровой установки у него полным–полно трудолюбивых Томов. А самое важное — масса времени.
— Да будет тебе, Гас, — прокричал
— А на карте значится «Библиотека», — Гас помахал изрядно поистертым и измятым документом над головой. Так оно и было, хотя Гасу не верилось, что перед войной ооновские служаки зарыли такую вещь здесь, на его плантации. Это явно было кодовым обозначением… чего–то другого.
Цель находилась так близко, что он словно ощущал ее вкус на языке. Ему так хотелось добраться до спрятанного под землей, аж все тело ломило.
— Это ведь военная карта, да? — продолжал настаивать Холер. — А сам знаешь, выкапывать что–либо, принадлежащее воякам, по оккупационным законам строго воспрещено. Вот ты, похоже, и продолжаешь бубнить про эту самую библиотеку.
Гас улыбнулся и ответил:
— Ну конечно, здесь запрятаны пятьдесят тысяч ооновских солдат с автоматами. Сидят и ждут–не дождутся, когда можно будет отбить эту треклятую планету обратно.
— И ты собираешься их выдать? — ошеломленно уставился на него Джек Холер. — Взять и загубить такое дело? — На лице у него теперь читалась неприкрытая ярость. — А где же твой патриотизм?
— Я просто пошутил.
— Тогда что же там?
— Девочки. Пятьдесят тысяч девственниц, — подмигнул ему Гас.
Мастер разочарованно отвернулся и продолжил наблюдение за работой Томов и буровой установки.
Гас едва слышно, чтобы не мог услышать ни Холер, ни кто–либо другой, пробормотал себе под нос:
— Я тебе сказал, а ты не поверил. Ну и не верь, на здоровье.
Потому что он говорил правду.
В последние дни войны ООН с помощью компьютера отобрала значительное количество лучших — с генетической точки зрения — представительниц прекрасной половины всех рас рода человеческого и поместила в гомеостатическое подземное убежище, изолированное от окружающего мира. А потом занялась бесконечной процедурой уничтожения всех материалов, касающихся существования и местоположения самоподдерживающегося убежища. Все это на случай, если вторгнувшиеся на землю пришельцы, а ныне оккупанты, будучи мерзкими скользкими червяками, вознамерятся изничтожить человеческую расу. Однако у пришельцев с Ганимеда подобных намерений не оказалось. Более того, они оккупировали захваченную Землю вполне осмотрительным и гуманным образом. По крайней мере, если судить по их политике до настоящего времени. Поэтому, рассудил Гас Свенесгард, эта колония первоклассных дамочек утратила свое значение, а также, поскольку жизнь под землей была явно не сахар, то, освободив их из заточения, он совершит вполне благородный поступок. Они будут ему только благодарны. Дамы проникнутся почтением к своему избавителю. В общем, так или иначе, все должно было сложиться наилучшим образом.
У него сложились вполне определенные планы. Сколько именно женщин там находится, Гас точно не знал: может, сотня, а может, и две, — но за освобождение хотел, как выразился бы его юрист Айк Блитзен, получить соответствующее вознаграждение.
Некоторые из бургеров, действительно крупных владельцев плантаций, вроде Чака Пепитона, чтобы далеко не ходить за примерами, или Джизуса Флореса, имели гаремы как белых, так и цветных, хотя цветные по законам Теннесси могли считаться только сожительницами, а не законными супругами. Более того, именно в этом и заключался весь смысл бургерства, именно гаремы и считались окончательным критерием принадлежности к классу. Гасу это было известно, как и всем прочим, поскольку женщины стали крайне дорогим товаром. На рынках Юга они ценились куда выше, чем Томы. Хорошего коричневого Тома, скажем, можно приобрести за пятьдесят ооновских долларов, а вот женщина обошлась бы раз в шесть дороже. Разумеется, в исправном состоянии.