Время - Назад XX век: Хроника необъяснимого
Шрифт:
Пока он держится на чистом патриотизме. Но ведь ученому уже за 70 лет и, хотя он выглядит моложе своего возраста, ему давно надоело ждать и выпрашивать милостыню у власть предержащих. Махнет рукой и уедет. А мы так и останемся — старые и никому не нужные…
«РЕЗИНОВОЕ» ВРЕМЯ
"Мне 72 года, — написал в редакцию журнала "Вокруг света" Николай Николаевич Чежин из Челябинска. — В молодости я работал в Архангельске, на Глинниках, на кирпичном заводе.
Разбирали же их так. У каждого бревна есть комелек и вершинка. Комель, понятно, толще вершины. Поэтому когда катишь бревно по покатам, комель забегает вперед и бревно стремится скатиться на сторону. Чтобы все бревна катились куда надо, на штабеле стоит 4–5 человек и время от времени палкой забрасывают отстающую вершинку вперед.
Но это еще не все. Поскольку штабеля очень высокие, разбирают их ступеньками. С одной ступеньки бревна сбрасывают на последующую, и так до самой земли. И вот однажды у меня на «ступеньке» лежало всего одно бревно (чтобы им задержать летящее сверху очередное). Случилось так, что сверху сбросили очень толстую лесину — в два человеческих обхвата. Я понял, что тонкое бревнышко такую громадину не удержит. Оно сметет и его, и меня вместе с ним. Прыгать в сторону я не мог, ибо стоял очень высоко на штабеле и наверняка бы расшибся о бревна, лежащие на земле. Ждать, пока бревно подкатится ко мне, и подпрыгнуть, чтобы оно прокатилось подо мной? А если я не рассчитаю мгновения? Да и как перепрыгнуть столь толстенное бревно?..
А оно-то уже в воздухе. Летит на меня. Надо срочно что-то предпринимать для собственного спасения. И я придумал. Покатами служили такие же бревна, и довольно толстые. И вот я упал, прижался к покату, и в тот же миг упавшее бревно прокатилось, просвистело надо мной. Правда, я допустил ошибку. Когда падал, не учел, что в таких случаях ноги сами собой взметываются вверх. И прокатившимся бревном меня ударило-таки по пяткам. Было так больно, что домой меня отнесли на руках.
Но это уже мелочи… Интересно другое. Я прокрутил в голове все возможные варианты спасения в те мгновения, когда бревно летело вниз. На это требовалось не более 1–2 секунд. А мне казалось, что оно падает медленно — так много я успел за это время передумать. Люди же, видевшие все со стороны, говорили, что упал я мгновенно, как только сверху сорвалось бревно. Так что же, время для меня затормозилось, а для посторонних наблюдателей шло в обычном темпе? Ничего подобного. Время и для меня было нормальное. Просто мозг мой в секунду опасности сработал быстрее компьютера. А вы как думаете?"
Начнем расследование данного феномена с утверждения, что случаев, подобных тому, что описал Чежин, не так уж мало…
Например, во время Великой Отечественной войны многие ее участники видели смерть "на расстоянии вытянутой руки". Жаль, что рассказать о своих ощущениях смогли впоследствии далеко не все… Но вот хотя бы некоторые свидетельства.
Летчик-штурмовик Сергей Иванович Колыбин, вылетая на одноместном Ил-2 в июле 1941 года, конечно, догадывался, что опасное задание может стать для него последним. Но никакого воображения не хватило бы, чтобы предсказать дальнейшую судьбу пилота: всего через час он стал первым и единственным летчиком, выжившим после наземного тарана. Все его бомбы пройдут мимо цели, но тем не менее вражеская переправа будет уничтожена направленным в нее самолетом. После взрыва летчик трое суток провалялся, никем не замеченный… Далее его ждали несколько лет заключения сначала в гитлеровских, а затем и в сталинских лагерях…
Но летчик все же выжил и смог рассказать подробности того уникального случая. Во время атаки на мост штурмовик был подбит, и фашистские солдаты уже бежали к месту его предполагаемой посадки. Тогда Колыбин круто развернул Ил-2 (а вместе с ним — всю свою дальнейшую судьбу) и врезался в мост. Самолет перед взрывом задел за конструкцию моста крылом и перевернулся, Колыбин вылетел из кабины… и время в его восприятии остановилось: он в деталях рассмотрел и запомнил выражения лиц разбегавшихся гитлеровцев, видел, как некоторые из них пытались выбраться из танковых люков…
Еще один фронтовик Федор Никитович Филатов, родом из Балашова, за мгновение взрыва пережил несколько томительных минут, словно завороженный наблюдая, как по стальному корпусу снаряда бегут огненные трещины, металл трескается и медленно, "как во сне", разлетаются осколки. Причем данное им описание в точности соответствует скоростной видеосъемке, которой в годы войны и в помине не было…
Не менее удивительны рассказы солдат, заглянувших смерти в глаза уже в наше время: "…Черный ствол ручного пулемета, стреляющий в меня с пяти метров, мне показался очень большим, даже огромным; время остановилось, наступила полная тишина, я просто успел не спеша отойти в сторону, и пули прошли левее" (сержант В. Ч., 1984 год); "…Душман выстрелил мне в голову, самого выстрела не слышал, но ясно видел, как медленно росло облако порохового газа возле его ружья и как разрывная пуля высекла осколки из камня" (рядовой А. К., 1986 год).
Эти солдаты спасались от пуль как бы по волшебству, но, видимо, правилам поведения в экстремальных условиях можно и обучать. Во всяком случае, именно так и поступают последователи некоторых восточных единоборств.
Хватает подобных свидетельств и в мирных условиях. Так, инженер и писатель Ю. В. Росциус тщательно расследовал происшедший в 1977 году случай, когда падающий двигатель комбайна едва не раздавил человека. Расчеты подтвердили: счастливчик никак не мог увернуться от несущегося на него агрегата весом в тонну, спасти его могло только чудо или несколько лишних секунд (что, собственно, одно и то же)!
Десантник А. Конаков, падая в 1992 году с высоты 35 метров без парашюта, утверждает, что сгруппироваться и правильно приземлиться он сумел только благодаря неестественно растянутому времени…
Другой парашютист так описывал один из своих прыжков: "До линии высоковольтных передач оставался всего метр, и отвернуть от нее, казалось, было невозможно. Но внезапно мой спуск прекратился, я повис в воздухе, едва не касаясь ногами смертоносных проводов. Странно! Посмотрел наверх — нет, купол парашюта ни за что не зацепился, все, что его держит, — это воздух! Краем глаза заметил бегущих по полю людей, они тоже застыли на одном месте и как бы повисли в воздухе! Тут я вспомнил все, чему меня учили, с силой натянул стропы, и… парашют повело в сторону от проводов! Приземления не помню, люди, которые подбежали, потом говорили, что я несколько минут просидел с открытыми глазами, ни на какие вопросы не отвечал…"
Американский исследователь Раймонд Моуди в своей знаменитой книге "Жизнь после жизни" приводит немало свидетельств очевидцев, для которых время перед лицом смертельной опасности растягивалось. Оказывается, что проносящиеся в такие моменты перед человеком воспоминания о своих близких не являются литературной выдумкой: "Я услышал ужасный скрежет — это лопнул правый баллон… Я понял, что происходит, и страшно перепугался. И вот за то время, пока грузовик несся юзом на мост, я передумал обо всем, что было в моей жизни. Я просто видел какие-то картины… Потом все прекратилось, и я стоял рядом и смотрел на грузовик… Он был совершенно разбит, но я не получил никаких ранений, я выпрыгнул из кабины через раму ветрового стекла… Могу вспомнить все виденное, но это заняло бы не менее пятнадцати минут. Но тогда это произошло мгновенно, менее чем за одну секунду".
Александр Никодимович Басов также едва не попал в автомобильную катастрофу вблизи Москвы в 1975 году: "Скорость — около 80 километров в час. Объезжаем возвышенность, и вдруг прямо перед нами, посреди дороги резко затормозил «Москвич»… И вот я спокойно сижу и наблюдаю, что происходит. Очень плавно, как в замедленном кино, капот машины стал поворачивать… Все происходит страшно медленно. Но поворачиваю голову к водителю и удивляюсь — руки его быстро, стремительно вращают баранку! Меня поразил этот контраст. Капот машины уже поворачивает в другую сторону. Вот сейчас ударим «Москвич» — мысль течет в нормальном времени. Но наша машина проплывает в нескольких сантиметрах от легковушки и замирает, став поперек дороги. Сколько мы с водителем стояли неподвижно, я не знаю. То, что я описал, заняло 45–60 секунд. На самом деле это были считанные мгновения"…