Время ночных кошмаров, или До встречи на Майами-бич
Шрифт:
…Многие на пляже усиленно мазались маслом для интенсивного загара, и дальше уже могли называться кем угодно и сочинять любые байки для любопытных ушей. Засыпая, дядя Коля подумал, что забыл положить это самое масло в пляжную сумку. Решил первые дни обязательно брать его тоже. «Утром возьму», – подумал, засыпая. Просто вставать и шарить по шкафам посреди ночи уже не хотел.
Вдруг сквозь обволакивающий сон услышал, как легонько щёлкнув, приоткрылась дверь… После – пара робких шагов и кто-то оказался в комнате.
Вошедший остановился.
Знал Дядя Коля самое главное – после двух часов ночи все ночные кошмары прекращаются. Остаются только призраки, но с ними старику ещё не доводилось сталкиваться. Сон его в последние годы стал по-старчески тревожным
Он слегка пошевелился, надеясь, что спугнёт пришедшего… Это не помогло – призрак не уходил. Тогда засыпающий решил не обращать на него внимания – отвернулся к стене и натянул насколько получилось на голову одеяло. Призрак сделал ещё два шага по голому полу, а после переместился на ковёр – лежавший под одеялом догадался об этом по звукам, которые то и дело менялись.
В самом деле стало как-то неловко, не по себе. Однако в эту минуту вошедший засопел, старик тотчас узнал это надоевшее ему за последние годы свистящее сопение.
– Что тебе? – спросил недовольно.
– Ты это… Ну… Спишь что ли уже? – приглушённо прозвучал голос жены.
– А если знаешь, что сплю, зачем пришла?
– Посмотреть на черепашку – опять наверно насрала… Воду в аквариуме не меняешь, воняет по всей квартире.
– Уверена, что от черепашки воняет?
– От чего же ещё?
– Сама мойся чаще и вонять не будет… По всей квартире…
Жена не обиделась, привыкла видимо к хамству мужа за много лет. Также неторопливо, как вошла, направилась обратно к двери.
– Воду всё-таки поменяй, – бросила на ходу. – Погоду скоро обещают хорошую, убежишь опять на пляж и будет вонять тут всё лето.
– Да, вонять точно будет, и не только летом, – пробурчал он, нехотя вставая.
Сон уже улетучился окончательно и ворочаться до утра без толку совсем не хотелось. Дядя Коля включил в комнате свет, посмотрел на черепашку, которая в этот момент проснулась и беспокойно плавала. «Что, бедолага, ты точно уже никогда не погреешься на солнышке», – подумал он, заметив, что вода в аквариуме в самом деле стала сильно мутной. Черепаха барахталась там, глотала эту воду и наверняка чувствовала себя совсем не уютно. Может быть ей даже было противно и хотелось уплыть куда-нибудь от собственного дерьма, но плыть было некуда – из аквариума до моря не пролегали никакие подводные течения. Николай подумал, что и люди порой вот так же годами барахтаются в своём дерьме – да что там годами, порой всю жизнь не находят выхода. Вот и рвутся наверно поэтому улететь куда-нибудь подальше от дерьма-то – в другие страны, на дорогие курорты. Но в чём парадокс такого бегства – рано или поздно придётся вернуться…
Ложиться спать уже не было смысла и старик принялся чистить аквариум прямо ночью, со злостью думая про жену и проклиная собственную безропотность – ведь все её прихоти выполнял он всю жизнь… При этом замечал, с каким ожесточением она ненавидела всех мужчин. Его, разумеется, особенно… Да, частенько встречались в его жизни такие вот злобные особы и при разных других обстоятельствах. Но большинство из них не стремились к совместному проживанию. Была у них и на пляже одна такая дама – Люба Золотая. Одно время дядя Коля даже пытался закрутить с ней роман – не вышло, но это по незнанию. Теперь он был в курсе её отношения к мужчинам и не домогался. Зато поболтать с ней было интересно. «Умная баба», – частенько повторял. И почему-то именно сейчас, переложив черепашку на время чистки аквариума в тарелку с водой, подумал о ней. Уж она то явно не раз едала черепаховый суп и разные другие деликатесы – в этом он был уверен. Да и все остальные обитатели пляжа тоже…
Хотелось поскорее увидеться с ней и поговорить о чём-нибудь умном. Просто в его обыденном окружении других людей, пригодных для нормального общения, больше не числилось. Да и вправду, от кого было ждать задушевных бесед? Не от глухонемой же любовницы. Черепашка тоже всё время молчала… С женой он и вовсе годами не разговаривал. А внуки, которые отдали ему свой аквариум, наведывались досадно редко.
Глава 5. Люба Золотая
Люба Золотая в это время уже спала благополучным сном, который не нарушали никакие сновидения. Лишь изредка автомобили, мчавшиеся мимо окон, заставляли перевернуться на другой бок. Тогда на секунду-другую, слегка пробудившись, женщина улавливала какую-нибудь случайную мысль…
Мыслей было не так много, как могло показаться с первого взгляда.
Люба правда запросто вступала в разговоры с кем угодно, причём говорила с каждым на его особенном языке. Видимо поэтому и круг общения имела большой. Не скрываясь, посмеивалась над бедняками и осуждала всяческое неблагополучие. Может потому что сама была оттуда, с низу… А ведь любой человек не приемлет и ненавидит в других именно свои собственные недостатки.
Особенно не переносила на пляже тётю Галю: видела её будто насквозь и понимала, что весь её внешний лоск – нелепая мишура. Богатых и в самом деле благополучных, по мнению Любы, распознать можно было издалека: вели они себя отличительно, и уж на городском пляже, куда все приходили пешком или приезжали на трамвае, точно не появлялись. У богатых имелись автомобили… Все они при возможности ездили на хорошие загородные озёра, а местный пляж называли позорной лужей и посмеивались над его обитателями. Люба Золотая этим пляжем тоже особенно не восторгалась – ей было с чем сравнить. После шикарных берегов Чёрного моря, Средиземного и даже Карибского, где она бывала не один раз, загорать на крошечном водоёме в черте города приходилось от нечего делать.
Первые дни она шла сюда нехотя.
…Постепенно интересная компания увлекала, и Люба с удовольствием проводила здесь время всё лето. Даже огорчалась, когда погода в конце сезона портилась уже безвозвратно. Тогда немедля улетала в Турцию. Денег хватало вполне даже на очень дорогой отель, ведь не зря её называли Золотой, и это отнюдь не за добрые качества души…
Много лет назад ей пришла в голову дерзкая мысль – она решила открыть ювелирный магазин. Затея в самом деле тогда показалась сумасшедшей, но ведь золото никогда не выходит из моды и не портится как продукты. У давнего хорошего товарища одолжила денег и дело пошло. Конечно, очереди в её магазине никогда не выстраивались, но даже пара вещиц, проданных за день, позволяли жить в своё удовольствие и не сильно заботиться о завтрашнем дне. Хотя ни в экономике, ни в политике она особенно не разбиралась, да это казалось и ни к чему – схема бизнеса наладилась сама собой и всё шло как по маслу.
Смешно становилось Любе, когда на пляже, собравшись компаниями, люди начинали обсуждать президента или курс доллара… Такие разговоры были нередки, потому что люди, не имеющие особо общих интересов, не могли придумать о чём говорить ещё. Конечно она их понимала и представляла даже, как об этом же самом они говорят и дома на кухне – в засаленных дырявых халатах и чавкая над тарелкой с дешёвым супом. Также обсуждали столичных и местных богатеев… «Как будто кто-то в самом деле может что-то знать об их жизни», – с насмешкой думала она, и на все попытки втянуть её в подобные разговоры, снисходительно отмахивалась.
– Мои дела маленькие: выручку забрать, на рынок сходить, с собакой погулять, – неизменно отвечала она.
А про себя думала, что и ваше дело тоже маленькое – не надо выпендриваться… Но не любила обижать людей и никогда не обижала. Ещё её раздражал Дядя Коля и все остальные мужчины на пляже, которых про себя она называла мужчинами бывшими. Просто в семьдесят лет уже о мужских достоинствах говорить особенно не приходится, а в старости и тем более на пороге смерти, как она считала – все равны, и мужчины, и женщины… Бедные только мечутся и сетуют, что не всё получили от этой жизни, а богатые досадуют, что не удастся хотя бы чуточку взять с собой на тот свет.