Время Оно
Шрифт:
Зиму-то Жихарь проспал, но знал от людей, что была она лютой, поэтому Ярило изо всех сил старалось согреть землю. Дышалось вольно, был богатырь свободен от всех долгов и обязательств; даже имя свое теперь только он один и ведал. Стал равен зверю, птице, комару…
…К реке его ручей, противу ожидания, не вывел, а вывел к небольшому озеру, тоже знакомому и носившему некогда название Гремучий Вир. Озеро, насколько он помнил, было глубокое и богатое рыбой, даже старая рыбачья избушка стояла на берегу, но в ней никто уже не жил с тех пор, как поселился
Раньше, до его водружения, рыбачить сюда приходили даже из Столенграда, но дурак Мутило, дорвавшись до собственного водоема, на радостях с самого начала всех перепугал и остался теперь в совершенном одиночестве: некого было ему хватать за ноги, некому портить сети и дырявить лодки — так они сами по себе и сгнили на берегу.
От берега уходили недалеко в воду мостки на крепких дубовых сваях. На мостках, свесив перепончатые лапы в воду, сидел и сам Мутило, грелся на солнышке. Мутило был не чистокровный водяник, а только по отцу, родила же его и сразу же выбросила в воду та самая поедучая ведьма, которую маленький Жихарка изжарил в печке. Поэтому в хозяине Гремучего Вира больше было от человека, чем от лягушки. У него даже волосы росли на голове — правда, зеленые и пучками, как трава на болотной кочке. И глаза походили на человеческие, хоть и не мигали.
«Не поглянулась Проппу моя новелла, — решил Жихарь. — А Мутило сейчас начнет ко мне вязаться — зачем-де матушку угробил… Обойти его, что ли, или сразу дубинкой угостить?»
Но Мутило, заметив пришлеца, обрадовался и закричал:
— А вот кому мыться-купаться, рыбу ловить, белье полоскать!
Жихарь подошел ближе, ступил одной ногой на мостки — затрещало.
— Здорово, водяной житель! — сказал он.
Мутило разинул широкий рот и внимательно поглядел.
— Узнал, — сказал он. — Мальцом тебя помню, а все равно узнал: масть-то не спрячешь. Помню, как ты с родительницей моей управился…
— Биться будем или мириться? — спросил Жихарь, поигрывая дубиной. Драться с водяником на суше весьма удобно, зато нечестно, а в воде он человека всяко-разно одолеет…
— Зачем биться? — удивился Мутило. — У нас в речке все русалки говорили, что таких матерей живьем жарить надо… Да и скучно мне без людей. Слушай, Жихарь, пошли ко мне на дно — пива попьем, в кости сыграем… Русалка наша тебе одежу постирает, просушит тем временем…
— Поиграть я всегда готов, — сказал Жихарь. — Только не на что мне нынче играть, кроме как на свою голову…
— А я других ставок и не принимаю, — сказал Мутило. — Сам посуди, на что мне золото? Солить его, что ли, коптить?
— А во что играть будем, в тавлеи?
— Нет, — вздохнул водяник. — Тавлеи же деревянные, всплывают все время…
— Так давай прямо на бережку.
— Нет, — сказал Мутило. — Дома, знаешь, и стены помогают. А играть будем в зернь, кости метать. Тавлеи двигать — много ума нужно, тут человек сильнее нашего брата. А кости — это же судьба и удача.
— Хорошо, — сказал Жихарь. — Я, выходит, голову ставлю, а ты что? Бадейку с лягушачьей икрой?
Водяник оскорбился и пошел зелеными пятнами.
— Обижаешь, детинушка, — сказал он. — Икра у меня рыбья и даже соленая — вон в избе под навесом соли-то сколько было заготовлено. Там у меня и коптильня даже есть. Так что пиво найдем чем закусить. Я и хлебы из рыбной муки пеку…
Жихарю хотелось и пива, и закусить.
— Так на что ты-то играть будешь? — напомнил он.
— Понятное дело — на озеро. У меня же всего имущества оно одно и есть. Один водяник с другим всегда на озеро играют. Лешие — те на волков, на белок, только потом на леса. А мы, мокрый народ, — сразу на озеро.
— А как же ты без озера? — Жихарь сделал озабоченное лицо.
— Да так же, как ты без головы, — хохотнул Мутило. — Ну так пошли?
— Не горазд я водой дышать, — сказал Жихарь.
— Да кто ж тебя заставляет водой дышать? Ты же со мной будешь! Только помни одно: под водой ни на что пальцем нельзя показывать, не то враз захлебнешься…
— Понял, — сказал богатырь, а сам подумал:
«Как-нибудь вывернусь: скажу, к примеру, что кости у него обманные, зато хоть рыбки поем… А если не пойду, он меня на всю воду и на весь лес трусом ославит».
— За мной, — скомандовал водяник и бесшумно соскользнул в зеленую гладь — далее круги не пошли.
Богатырь отошел, разогнался, пробежал по ветхим мосткам — и прянул в воду не хуже леща. Шуму, правда, наделал немало.
Под водой он быстро нагнал Мутилу, ухватил его за лодыжку — и сразу же вокруг них образовался воздушный пузырь, как у водяного паука, только большой, и стало можно дышать.
Озеро и вправду было глубокое, так что у богатыря начало закладывать уши.
— Потерпи, — пробулькал Мутило. — Сейчас будем на месте.
Дом у озерского водяника был построен не как-нибудь — из мореного дуба, украшен рыбьими костями и головами. Внутри было все устроено, как в обычной избе, — только что вот печки не имелось. И прибрано все чистенько…
— Как же ты зимой без печки? — спросил Жихарь.
— Зимой мы спим, — рассеянно ответил водяник. — Да ты раздевайся, я же сказал, что русалка все постирает и высушить развесит… И платок давай…
— Платок не дам, — сказал богатырь. — Платок дареный. Когда прекрасная дама вручает витязю платок… Впрочем, ты все равно не поймешь.
— Где уж нам, — сказал Мутило, выкатывая из угла бочонок. Двигался под водой он сноровисто, не то что Жихарь. Мигом появились на столе миски и тарелки, кружки и кувшины.
Пиво, к сожалению, оказалось жидковатым.
— Вода же кругом, — оправдался водяник. Зато рыбный хлеб вполне был съедобен, а уж копченые лещи такие, каких у князя Жупела за столом и близко не бывало. Икра тоже была просолена умело и разложена отдельно, согласно видам рыб.
Они прихлебывали из кружек, заедали полными ложками икры, вели неспешный разговор о делах лесных, водных и человечьих.