Шрифт:
Глава 1. Снова шестнадцать
Я открыл глаза и осмотрелся. В результате проведенного визуального осмотра я определил, что моя душа находилась в человеческом организме, который возлежал на кровати, стоящей в небольшой, но довольно обшарпанной комнате. На стенах были поклеены обои эпохи расцвета развитого социализма – ядовито оранжевые из самой дешевой бумаги. Почему появилось такое сравнение? Да потому, что в нашей кооперативной квартире, ключи от которой моя семья получила после сдачи дома в 1978 году, как раз такие и были – ядовито-оранжевые в зале и бледно-зеленые в спальне.
Честно говоря, я за последние годы в своих обеих жизнях отвык от созерцания такого шедевра советской промышленности, который иначе, как издевательством над вкусом потребителя не назовешь. В моей первой жизни с середины девяностых годов стали доступны любые расцветки и качество обоев. Во второй с конца 1940-х
«Так-с, и куда меня угораздило на этот раз провалиться? – подумала моя голова, формируя первую осмысленную мысль. – Провалиться мне на этом месте, но, судя по окружающему антуражу, я снова в СССР и, почему–то снова не сын маршала, а каких-то обычных малообеспеченных родителей. Кстати, а кто я вообще такой и кто со мной тут живет или я с кем?»
Я поворочался и начал аккуратно подниматься, при этом собирая от нервных окончаний всех частей тела и последующего визуального осмотра, информацию о себе.
Ничего не болело, так что вероятнее всего я совершенно здоров – это меня порадовало. Далее я встал, с трудом удержав равновесие, все же надо было привыкнуть к новому телу, и медленно побрел к шкафу, где на открытой двери было прикреплено ростовое зеркало.
В зеркале я увидел субъекта, красивее орангутанга, но, как мне показалось, ненамного, разве что волосы на голове были темными и «в меру пушистыми», а не с такими залысинами, как на голове до темечка указанного примата. Судя по пустоте содержимого моей новой головы, страдалец или счастливчик, в которого я вселился, имел мозг чистый и не засоренный излишней информацией, так что я вполне мог сказать о бывшем владельце тела, что он относится к подвиду Homo troglodites, то есть предку человека с неразвитым мышлением и речью, а в понимании нашего времени – просто малокультурному, зато очень здоровому. Ну, что же, благодаря мне, этот товарищ станет в ближайшем времени полноценным Homo sapiens, то есть человеком разумным, поразив всех знакомых новым внешним видом, своей мудростью и, все забываю это слово – интеллектом.
В зеркале стоял парень примерно 185 см росту и килограммов 75 весу, довольно крупный и плотный, но не накачанный, а просто крепкий от природы. Такой вот анатомический тип строения – широкие кости рук и ног, широкая грудная клетка и, судя по ощущениям, довольно сильные мышцы.
В общем, сила есть – ума не надо, а если уж ум добавится, то это, как я считаю, будет намного лучше для личного здоровья. Почему? Да потому что будет меньше искать приключений на свою задницу, и для душевного равновесия окружающих так спокойнее будет.
Черты лица были, в общем-то, грубоваты, явно не эталон аристократизма, но если сделать нормальную мужскую стрижку, убрав непонятные патлы хиппи, одеваться поопрятнее, говорить не только матом, но еще и немного литературного языка добавить, то получится вполне обычный молодой человек, а не шпана приблатненная, какой до моего вселения являлся, кстати, кто?
Я «на автомате» полез в ящик стола и нашел паспорт гражданина СССР, выданный в 1984 году на имя Виктора Петровича Калинина, родившегося 19 января 1968 года. Оглядев стол, увидел на нем учебники за 9 класс обычной советской школы. Посмотрев на календарь, я также узнал, что сегодня воскресенье 26 февраля 1984 года, то есть выходной день, который Архангелы дали мне на «вживание в среду», чтобы было время спокойно осмотреться. Таким образом, судя по всему мной наблюдаемому, хулиган, матерщинник и крамольник Виктор Калинин был 16 лет отроду и учился, а точнее сказать, состоял в девятом классе, готовясь довольно скоро выйти во взрослую жизнь, если, конечно, доживет до нее, а не получит «арматуриной» по голове в очередной уличной разборке.
Ну, что же, придется адаптироваться к своей новой жизни. Одного я не понял, на кой хрен меня сюда закинуло, да еще не в Михаила Горбачева, а в непонятно какого юного дарования, проживающего в городе Орле. Что мне тут делать-то в принципе?
Ладно, попал и «хусим» с этим делом-то. Поживем и поглядим, куда кривая вывезет, как говорится «давай вперед и не бойся, а там прорвемся»!
Было неприятно осознавать, что я ничего не помнил из жизни этого Вити Калинина. В предыдущем перевоплощении мне повезло, и знания приходили сами по себе по мере потребности в них, а тут был полный «зеро». Чтобы придумать, почему я так изменился по сравнению с тем, кем я был ранее, надо было соорудить какую-нибудь «неприятность», например, полезть отверткой в домашнюю, а лучше школьную электропроводку, замкнуть ее там и изобразить потерю сознания от удара током. Можно было, конечно, свалиться при всех куда-нибудь в яму, чтобы получить эффект доцента из фильма «Джентльмены удачи» типа «в вагоне с полки упал, головой ударился, теперь тут помню, тут не помню», но первый вариант мне казался предпочтительнее. Там я точно отделаюсь легким испугом, а упав, можно было взаправду, что-нибудь себе сломать.
Естественно, кроме дел насущных, то есть внедрения в новую обстановку и знакомству с родителями, меня интересовали события моих прошлых жизней, что предстояло выяснить в самое ближайшее время.
В общем, я нашел на стуле довольно грязную одежду и решил поискать что-то чистое, а все свое грязное имущество перестирать. Поэтому или заодно, решил сразу искупаться, раз уж это тело теперь мое, то пусть все будет «с чистого листа». Верхней одежды и нижнего белья в шкафу было немного, то есть мой герой жил бедно и очень просто. Пошарив в шкафу, я выбрал одежду, которая выглядела поновее и отправился искать туалет и ванную. В двухкомнатной квартире санузел был совмещенный, в котором были установлены старенький унитаз, старая чугунная ванна, состарившаяся еще при императоре Николае втором и стиральная машинка «Сибирь» с валками. Такая же была у деда в моей первой жизни. Я нашел новую щетку еще с натуральной, желтой по цвету, щетиной, а не пришедшим им на смену щеткам с белыми искусственными волокнами и умылся. Потом залез в тяжелую чугунную ванну, не прогибающуюся коварно под тобой, как современные металлические, и искупался под душем. В общем, совершив ритуал омовения, я был готов к подвигам. Было слышно, как на кухне что-то шипело на сковородке, то есть хлопотала маман, что-то готовя поесть. Одетый в чистое белье, я протопал на кухню, разведать, чего можно перекусить. Там готовила обед моя новая мама. Тут же дегустировал водку, заедая ее завтраком из сосисок и макарон мой новый отец. Для меня это были чужие люди, никаких теплых чувств я к ним не испытывал, поэтому мамой и папой, как я когда-то очень давно называл своих родных родителей, называть их не собирался. Новые родители были обычными людьми из трудового сословия. По моим подсчетам матери было лет 35, но выглядела на все 50 – усталая, забитая, рабочая женщина. Надо будет узнать, кем хоть она работает и где, тоже самое надо выяснить и про отца. Отец был довольно высоким человеком, понятно в кого я пошел, но чувствовалось, что он был пьющим. Пустой взгляд безжизненных глаз, в которых нет ни радости жизни, ни ее смысла. Два усталых человека-автомата. На меня они глянули, но без энтузиазма.
«Садись, покушай, Вить, – сказала мама, – ты сегодня с утра переоделся в чистое, что-то случилось?
«Однако, уставшая, а изменения заметила, и покушать пригласила. Значит, еще «жива ее душа», беспокоится о сыне, – отметил я про себя, ответив, – спасибо, я чуть позже позавтракаю».
Я прошелся по квартире, побывав в зале: «Да, небогато живут советские рабочие, хотя, многие, именно из рабочего класса, получали на сдельной зарплате по 300-500 рублей в месяц, куда там до них инженерам – рабочие были просто богачи по сравнению с инженерной интеллигенцией со 180 рублями. Очевидно, здесь просто никому ничего не надо. Меня окружали обшарпанные стены, старая мебель, черно-белый телевизор «Рекорд» с двумя программами центрального телевидения. На нем лежала газета с ТВ-программой, на которой галочками отмечались интересные передачи. Ностальгией именно моего детства и юности повеяло на меня от этого вида. В углу стояла педальная ручная швейная машинка, то есть эта женщина умела шить или работала швей.
«Кстати, а где я живу?» – подумал я, выглянув в окно и осмотревшись. Оказывается, что я жил в пятиэтажной «хрущевке» на первом этаже – ну, на первом, так на первом.
В этот день я решил ничего у родителей не спрашивать, а выяснять все меня интересующее после операции «Удар тока». Я подкрепился, попросил рубль и отправился по своим делам. Для начала я решил посмотреть телевизор, что там нынче показывают. Вечером должна была быть передача «Международная панорама», надо будет посмотреть, что в этом мире творится, а потом программу «Время», заодно просмотрел газету «Известия», хорошо знакомую мне по прошлой реинкарнации – были у меня знакомые журналисты из этого издательства. Также решил записаться в местную библиотеку, чтобы посмотреть подшивки газет за прошлые годы, а точнее говоря, за период конца шестидесятых. Естественно в моих ближайших планах была поездка в Ростов-на-Дону и Шахты, чтобы разобраться с моими родными и шахтинским имуществом. В общем, планов было громадье, но пока была маленькая проблема – у меня не было денег. Нет, рубль или трояк я мог попросить у родителей, точнее у мамани, потому как отец все свое кровно заработанное куда-то спускал. И у меня сложилось впечатление, что ни отец, ни мать никаких 500 рублей в месяц не получали, а довольствовались денежным содержанием где-то в пределах 120-180 рублей в месяц каждый. Слишком уж просто все было дома. Та же мать при наличии свободных денег точно украсила бы свой дом, попытавшись создать подобие «гнездышка», но видать, все уходило на питание и содержание себя с сыном, немного на коммуналку.