Время перемен
Шрифт:
И не обошлось. Уже возле двери черного хода Журского ухватили за руку:
— Эй! Подожди!
Он постарался придать лицу суровое выражение и обернулся:
— В чем дело?
— Ты же пришел сюда вместе с Создателем, правильно? — на сей раз это был низкорослый эльф с огненно-рыжей шевелюрой и бородкой a la Атос.
— В принципе, да.
— Так тебя Он тоже создал?
— Прости?
— Ну, насколько я понимаю, Создатель, пока отсутствовал, не терял времени даром. Наверное, творил где-то другие миры. А потом узнал от Элаторха, что у нас тут происходит, и поспешил прийти. А тебя взял с собой. Из
— Да вроде нет.
— Вот видишь, о чем я и говорю! Выходит, ты — одно из Его созданий. Выходит, мы в чем-то с тобой даже братья. Ты Его слуга, да?
— Я его друг детства, — мрачно сообщил Журский. — И прости, если у тебя все, я пойду. Устал, знаешь.
«Атос» не успел ничего ответить, только разинул рот от удивления.
«И ладно, тоже мне, логик нашелся! „Его слуга“! Как же, разогнался!..» Сам Максим тоже набрал неплохую скорость — и поэтому едва не врезался в знакомую девчушку. Похоже, она специально поджидала его на лестнице.
— Ой, извините! Ну как?
— Что «ну как»? — едко уточнил он.
Голубоглазая сообразила, что ляпнула лишнее, покраснела, но не сдалась:
— Я имела в виду, как вам у нас, нравится?
«И чего я взъелся, в самом деле?»
— В целом — неплохо, но отдельные моменты, мягко говоря, печалят.
— Понимаю, — кивнула она. — Послушайте, я хотела вас попросить… не для себя, не подумайте! Для папы.
— Что с папой? Только учти, я не всемогущий.
— Но вы же друг Создателя! — в широко распахнутых глазенках — все та же искренняя вера в тебя. — А с папой… он пропал.
«Вот так. Похоже, люди… и эльфы пропадают здесь слишком часто».
— А чем могу помочь я?
— Учитель говорил, вы отправитесь в Топь. И…
— Подожди-подожди! — поднял руки Журский, пытаясь хоть как-то привести свои мысли в порядок. — О каком учителе идет речь? И при чем здесь Топь?
— Речь идет, вероятно, обо мне, — отозвался Мэрком. Судя по всему, старец поднимался по лестнице и слышал конец их разговора. — Что же касается Топи и прочего… Нимроэль, я же просил тебя!..
— Прости, учитель. Просто я подумала…
— Оставь нас, Нимроэль. И впредь, будь добра, старайся выполнять мои просьбы, хорошо.
— Я слышал, у нее пропал отец, — осторожно сказал Журский, когда девушка ушла.
Мэрком устало потер виски:
— Это долгая история. Пойдем-ка к вам, там поговорим.
— Дело в том, — вымолвил старец, когда они сели в гостиной, — что ее отец на самом деле пропал. Он тоже был одним из моих учеников — и вместе с тем, едва ли ни единственным моим другом. Вместе с ним мы пытались постичь природу и суть тех изменений, что творятся в Нисе. Тирэльвур решил заняться исследованием Топи. К сожалению, там он и сгинул.
— Почему же тогда ваша ученица говорит, что ее отец пропал? Он не умер?
— Мы не знаем. Может, умер, может, нет. Он просто ушел туда с отрядом — и обратно никто не вернулся. А все мои попытки узнать об их дальнейшей судьбе ничего не дали. — (Журский сначала не понял, о чем идет речь, и представил себе Мэркома, проглядывающего утренние газеты, чтобы «узнать об их дальнейшей судьбе». Потом вспомнил, что имеет дело с волшебником, мысленно чертыхнулся и продолжал слушать дальше). — Отправлять
— А девочка, значит, считает, что мы сможем ей помочь?
— Да.
— А вы, Мэрком, в это верите? — неожиданно спросил Журский, наклоняясь вперед и пробуравливая взглядом старца.
— Я давно уже ничего не принимаю на веру. В данном случае… я бы хотел, чтобы вы попытались. Только не спрашивайте меня, как именно. Не знаю. Да и вообще…
— У вас здесь, наверное, есть библиотека или что-нибудь подобное? Мне нужно больше информации, понимаете. Как можно больше информации. Все, что у вас есть. И не только про Топь, вообще про мир.
— Боюсь, вам их все не одолеть. Книг слишком много, это несколько сот книжных полок.
— И все-таки мне придется прочесть хоть что-то. И еще, мне нужны будут постоянные консультации. Надеюсь на вашу помощь.
— Разумеется. …Скажите, Максим, а почему…
— Почему я вдруг так загорелся желанием помочь вам? Наверное, совпадение впечатлило. — Он задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла и объяснил: — Очень на дочку мою похожа.
— Нимроэль?
— Да, Нимроэль. Как видите, все завязано не на благих помыслах, а исключительно на эмоциях и на личных чувствах.
Мэрком подумал, что дело-то в том, что благие помыслы, как правило, в таких случаях становятся частью личных чувств, — подумал, но промолчал.
— Ну, — Максим наигранно бодро прихлопнул себя по коленям и поднялся, — время позднее, пойду-ка я вздремну. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Мэрком проводил Журского взглядом, в котором перемешались сочувствие и усталость. Почему-то после сегодняшнего разговора спутник Создателя показался мудрецу более понятным, более эльфийским, что ли… На какое-то мгновение Мэрком даже пожалел, что не поделился с Максимом своими предположениями. В конце концов, тот платок… он, конечно, принадлежал дочери Журского, но кто сказал, что она осталась в Нисе? Девочка вполне могла прийти сюда, бросить платок и вернуться обратно в свой мир. Допустим, она торопились вслед за отцом, когда же увидела, что того нет, оставила знак и поспешила обратно, чтобы надлежащим образом собраться «для приключения». И вот пока она там у себя собирается, здесь пройдет еще не один день.
«Ерунда какая! „Знак оставила“! А кровью зачем было его измазывать?» — он в отчаяньи грохнул кулаком по подлокотнику.
Завтра же он попросит Кэвальда сходить к Кругам. И вообще, может, придет какая-нибудь информация из столицы, куда были отправлены запросы и описание девочки. И еще — надо поставить у Кругов охрану, чтобы никто посторонний не совался. Не хватало еще только, чтобы эльфы шастали туда-сюда между мирами…
Здесь он вспомнил рассказ Элаторха — и снова стукнул кулаком по креслу: как можно было забыть?! Проход-то скорее всего закрылся, если тамошний мохнатик не солгал. Выходит, и девочка не могла просто так уйти-прийти, и уж тем более ничего не грозит какому-нибудь заблудшему эльфу, по случайности попавшему в Круги.