Время перемен
Шрифт:
Торжествующие враги во главе со своим огромным предводителем преследовали отступающих и огрызающихся блеском стали и ударами щитов храбрецов.
— Флавиан! Теперь!
Кажется, священник обрел второе дыхание. Только-только он стоял на полу на коленях, бессильно пряча лицо в ладонях, как вдруг встал в полный рост и громовым голосом стал произносить священные слова:
— Падет подле тебя тысяча и тьма — одесную тебя; к тебе не приблизятся! Смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым! Ибо ты сказал: «Господь — упование моё»; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим!
Огромный черный великан, до которого было уже рукой подать, вдруг остановился, дернувшись всем своим исполинским телом, как будто ударился лбом о невидимую преграду!
— Дава-а-а-ай!!! — заорал Рем во всю глотку, и наверху, под потолком что-то громко хрустнуло, послышался гул…
Ковры, которыми был устлан центр зала вдруг один за другим стали вздыматься в воздух, обнажая скрытую под ними до сей поры гигантскую сеть из стальных тросов. Обнаружились натянутые вдоль стен цепи, которые вели к тяжеленным грузам-противовесам, вывешенным снаружи, под самой крышей Золотого Дома.
Туони дернулся, пытаясь отступить — но он-то и был главной целью этой ловушки! Несколько синелицых, попавших в западню вместе с ним смогли протиснуться сквозь ячейки, другие — оказались плотно прижаты к своему кумиру прочнейшими тросами гномьего плетения. Сеть под воздействием устремившихся к земле грузов сжалась в мешок и взлетела в воздух! Стены Золотого Дома затряслись, здание закачалось — но держало немалый вес подземного монстра…
— Вода!!! — снова надрывал легкие Аркан, и в одну из дверей до чертиков напуганные трэли споро втащили медную трубу, по которой через секунду мощным потоком хлынули мутные воды озера, и, повинуясь законам природы, потекли в провал, откуда все еще выбирались синелицые.
— Ворвань!!! — гномы сверху опорожнили прямо на сетку здоровенную бадью с китовым горючим жиром, и Рему оставалось только чиркнуть огнивом и поджечь факел. А потом запустить его — метко, в самую душу пытающегося вырваться из ловушки Туони. — Н-н-на, сволочь, во имя Г-господа нашего!!!
Божье слово, добрая сталь и жаркий огонь — вот что работает против всех без исключения чудовищных ублюдков!
Истошные вопли горящего заживо Туони были лучшим тому подтверждением.
Осознавшие, наконец, замысел Аркана, главы великих кланов, вернули в Золотой Дом воинов — и тех, что не дрогнули, и других — обративших тыл при появлении черного великана. Шаг за шагом они принялись очищать залитый водой зал Эдускунты от выживших синелицых, а потом, прикрываясь щитами от падающих сверху горючих капель ворвани, встали вокруг провала и убивали всех, кто пытался выбраться оттуда, чтобы спастись от жестокой участи быть утопленным в замкнутом пространстве туннеля.
— Эффективно, — сказал вдруг так и стоявший недвижно до этого момента кардинал Амальрик и демонстративно захлопал в ладоши. — Но что вы собираетесь делать теперь?
И глянул на Аркана черными как ночь глазами.
XIX
Трупы синелицых доставали из-под земли до позднего вечера. Они всё всплывал и всплывали, и трэли насчитали что-то около полутора тысяч, не считая тех, кто погиб во время сражения в Золотом Доме. Когда вода, наконец, ушла, провал просто засыпали землей и камнями, закрыли двери и окна, заколотили их досками и люди покинули оскверненное место. Все, кроме обоих Арканов.
Священник потребовал свечи и мел, и, не обращая внимания на подвывания и судороги обгорелого Туони в сети под потолком, принялся наносить на пол, потолок и стены зала Эдускунты священные символы и строчки из охранительных литаний и псалмов.
— Я буду на страже, покуда не прибудут зилоты. А тебе пора возвращаться в Аскерон, — сказал он Рему. — За мной присмотрит дю Валье.
Младшему Аркану страшно не хотелось возвращаться в герцогство. Теперь, когда основная проблема была решена, он был не прочь просто попутешествовать по Северу, пообщаться с его обитателями, узнать их нравы и обычаи, накупаться вдоволь в горячих озерах и поесть местной кухни… Одна старуха Лоухи чего стоила — ее байки про «Орканов» определенно требовалось записать! Поэтому Рем покивал несколько рассеянно и спросил:
— Помощь тебе нужна?
Флавиан смахнул измазанной в мелу ладонью пот со лба и сказал:
— Помнишь, какие слова ты наносил на ящик с химерой?
— Эм-м-м-м, да. Кажется — да.
— Можешь найти где-то краску и расписать таким же образом стены Золотого Дома снаружи? Не прямо сейчас, можно в течение следующего дня. Это защитит от поползновений внешней тьмы…
Рем представил себе объем работы и даже крякнул.
— А можно попросить кого-то помочь?
— Для этого нужен ортодокс. Попроси Эдгара.
— Эдгар занят, он протыкает трупы синелицых и следит за тем, чтобы их качественно сожгли. Важное дело! Ладно, распишу сам, но лестницу-то и ведро с краской мне, например, Микке подержать может?
— Может. Главное, чтобы сами стихиры писал ты… — Флавиан снова сосредоточился на буквах, которые выводил мелом. — Многие скорби праведным, и от всех их избавит Господь. Хранит Господь все кости их, ни eдиная от них не сокрушится. Смерть грешников люта, и ненавидящие праведного прегрешат…
Рем еще некоторое время наблюдал за кропотливой работой брата, а потом развернулся на каблуках и вышел из Золотого Дома через крохотную дверцу, которую оставили не заколоченной.
Шагая по Байараду в сторону кланового квартала Корхоненов, младший Аркан не переставал удивляться: возникало такое чувство, что все вдруг резко помирились! Линдстрёмы убрали рогатки из заостренных кольев с улиц, Сорса больше не точили ножи на соклановцев старого Вилле… Но Эдускунта ведь не состоялась?
Конечно, воины ранее враждебных кланов не пили вместе и не обнимались на каждом углу, но и схватки из-за косого взгляда больше не вспыхивали. В причинах такого всеобщего благодушия срочно нужно было разобраться! Ответы мог дать Микке.
Где искать саами после тяжелого боя? Конечно — в сауне!
Небольшой аккуратный сруб с резным коньком на крыше из дранки, изящными наличниками, маленькими окошечками, просторным предбанником и настоящей, саамской парилкой стоял на окраине квартала Корхоненов, рядом с искусственным прудом. Из печной трубы валил густой дым, снег вокруг сауны растаял шагов на пять окрест.