Время перемен
Шрифт:
Мне они оба не нравились. Первый был думским боярином, не плохо он на той истории с выходом Бельского поднялся. Второй, оказал куда ловчей и получил знатный сан Конюшего. Припал, что называется, к колодцу. Великокняжеские конюшни были огромны, и потому мимо конюшего проходили огромные материальные и денежные средства. По их величине уступали лишь казне, а по бесконтрольности невозможности всё точно учесть, оставляли далеко позади всех. Мир, как говорится, не без добрых людей. Мне уже рассказали, как ручеёк и не маленький, прилипает к его загребущим ручонкам.
Эта
– Пропусти.
– Прозвучала просьба к Прохору.
Дверь-то была открытой, вот и услышал. Судя по голосу Михайло.
– "Хм. Не захотел ссориться, понимает, что тот куда ближе ко мне и за него могу, кого хочешь в элитную тюрьму направить, для вправления мозгов".
– Успела сформироваться мысль.
Он же, пользуясь своим положением и родственными отношениями, затащил ко мне в трапезную и своего брата Юрия, без моего дозволения, оттеснив таки моего няньку. От такой наглости аж прям опешил. Он что, забыл кто он?! "Царский слуга" и не более! Взрослые люди, сами имеющие огромную власть, сопротивлялись тому, что должны прислуживать, тем более мне, ребёнку. Только вот дети имеют странное свойство взрослеть, и почему-то они помнят все детские обиды.
Шуйский был изначально обречён, я всего лишь ускорил процесс. Вот и эти на его место рвутся. Наглость конечно второе счастье, но надо и честь знать. Ох. Чувствую быть им обоим думскими боярами, с традициями и мне приходится считаться, а то и этого бы им не светило. Но даже намёка на влияние лишу, не будь самим собой. Такие вещи никому не прощу, а-то сядут на шею и капец всем планам.
– "А мухи-то отъелись, залоснились!" - Пробилась сквозь возмущение мысль.
– Ты кушай, кушай дорогой племянничек. Мы зашли переговорить о малости, сущей безделице.
– Слащаво начал разговор Михайло.
– "Они, что меня совсем за дебила держат?! Они бы ещё сюсюкаться начали".
– Подумал, и поморщился, от пришедшего на ум.
Видимо, всё-таки он приглядывался к моей реакции и потому начал говорить скороговоркой.
– Понимаешь, Иван, большая власть будет у Головы "Ближней Рады". Им должен стать верный тебе слуга. Юрий, вот нужный тебе человек!
Какая же тоска меня охватила в тот момент. Как же обрыдли мне эти властолюбцы. Вот и эти не имеют своих сил, так решили как настоящие герои, в обход и с использованием тяжёлой артиллерии, в моём лице, поучаствовать в дележе должностей.
Новгородцы, только и могут, что обирать своих же, зато гордятся умением торговать, а что они сами-то сделали. Редкие исключения погоды не делают. Обычные посредники, которые и разбоем не гнушаются. Московские, только и знают,
Нет, все они чего-то для страны делают, но это вынужденная мера, такой способ нагадить соперникам. Хотя смутное время доказало, что только фигура Великого Князя и заставляет их совершать хоть что-то на благо отечества. Безсеребрянников мочат первыми, чтобы не мешались. Как вообще в той обстановке Минин и Пожарский чего-то смогли организовать и уцелеть при этом?
– Трофим. Трофим мать твою!
– Крикнул я.
В трапезную ввалился растрепанный дьяк, с сонными глазами и вопросительно уставился на меня.
– "От скотина, дрыхнет! Тут государя отвлекают, можно сказать голодом морят, а он...".
– Спишь, ноги в руки и бегом к кремлёвцам! Скажи, чтоб прислали сюда парочку и собрали сюда же бояр и всех окольничих, нового митрополита прихватят пусть.
Но видимо к яви он ещё не перешёл и потому, рванув из трапезной, врезался в косяк.
– Бездельник, выгнал бы, да вот беда, полезный.
Дядья мои заволновались и стали переглядываться.
– Государь, погодь, такие дела решаются среди ближников. Не надоть никого.
– Взял слово Юрий.
– "Опа! Вспомнили, наконец!"
– А вот это мне решать!
– Резко высказал я и решил уже чего зажевать, пока всех приведут, но не тут-то было.
Такое чувство, что все они только за дверью и дожидались, когда их позовут. Трапезная не "Грановитая палата" и здесь вмиг стало тесновато, не то что бы очень, но как-то привык уже к пустоте. Даже заказанная парочка кремлёвцев явилась позже. Оказалось, что про места для сидения на такое количество народу не подумали, и сейчас в комнату затаскивали лавки. Наконец, все расселись и уставились на меня.
– Сладко ли тебе елось и хорошо ли спалось?
– Спросил своего дядю Михайло Васильевича.
– Благодарствую.
– Ответил он мне и недоумённо уставился на меня.
Оно же отразилось и на лицах всех здесь присутствующих.
– Так зачем же ты крал у меня? Что молчишь, аль не думал, что узнаю?! В темницу его!
В этот раз охрана тушеваться не стала.
– Государь! Племяш! Наветы это всё завистников, да я за тебя....
Я же спокойно продолжал смотреть на него, пока его не вытащили из трапезной. Ох, чего мне это стоило, сколько же пены хотело вырваться наружу. На лицах присутствующих мелькали совсем разные эмоции.
– Теперь займусь вами.
– Переведя взгляд на собравшихся, угрожающе произнёс в пространство.
Этим заявлением вызвал не шуточное волнение у присутствующих.
– Не в темницу вас садить собрался, успокойтесь. Не терпится вам, погляжу. Неужто без меня решить не могли?!
– Да как же тут решишь-то, коли дядьки твои к вам же и побежали.
– Встав, проговорил Алексей Адашев.
Ох, как на него за это посмотрели. Если бы взгляды убивали....
– Без мест я сказал!
– Решил вмешаться в набиравшую силу молчаливую бурю.