Время побеждать. Беседы о главном
Шрифт:
М. ДЕЛЯГИН: — Мотивация очень простая. Я считаю, что в основе идеи о Сочи лежала идеология «распила».
Люди, которые боролись за Сочи, одержали выдающуюся дипломатическую победу, но в нашей системе даже эта победа, похоже, поставлена на службу коррупции.
Олимпиада в Сочи — это огромный объем капитального строительства, которое является самой коррупциногенной сферой. Стоимость работ, насколько можно судить по беседам со строителями, завышается там в десятки и сотни раз.
России это не нужно, с моей точки зрения, потому что на эти деньги можно построить много всего необходимого.
Я напомню, что в первый виток экономического кризиса с осени 2008-го по февраль 2009-го наши потери составили 250 миллиардов долларов. Четверть триллиона, если убрать всяческие статистические хитрости. На эти деньги можно построить вторую Россию — и модернизированную, и инновационную, и просто комфортную.
В 2013 году в федеральном бюджете, помимо валютного запаса Банка России, без движения валяется более 6 триллионов рублей. На эти деньги тоже можно построить вторую Россию, лучше той, в которой мы живем сейчас в наших же городах, в наших же селах.
А если деньги валяются без движения, то их кто-то растаскивает. Попробуйте среди самых больших праведников кинуть на стол не 6 триллионов рублей, а 6 тысяч и уйдите куда-нибудь годика на два — что с ними случится после этого? Мне один умный человек сказал: если это действительно праведники, заберут только 10 %.
Е. ЧЕРНЫХ: — Десятину церковную.
М. ДЕЛЯГИН: — Мой любимый пример — Китай. Китайский ответ на кризис — асфальтированная дорога в каждую захолустную китайскую деревню.
Е. ЧЕРНЫХ: — А у нас введут платную дорогу «Дон»…
М. ДЕЛЯГИН: — Понимаете, можно делать Олимпиаду в Сочи, но сначала сделайте человеческие дороги и решите проблему беспризорных. Постройте страну, восстановите ее из руин 90-х годов и собственного правления, — а потом можете хоть на Луне Олимпиаду проводить, если дури хватит.
Но вот если исходить из того, сколько можно «распилить», то есть украсть денег, если исходить из интересов не России и ее народа, а коррумпированных чиновников — тогда все делается безупречно правильно, тогда придраться не к чему.
02.03.2010
Возвращение терроризма: 29 марта 2010 года
М. ДЕЛЯГИН: — Глубочайшие соболезнования родственникам и пострадавшим, прежде всего… И всем людям, кто до смерти сегодня перепугался, в том числе, потому что в Москве просто не было мобильной телефонной связи, и люди часами не могли дозвониться до близких и убедиться в их благополучии…
Многие, да и я, честно говоря, думали, что череда терактов в Москве прошла. Кончилась. И мы не очень реагировали на сообщения о том, как поднимается волна терроризма на Северном Кавказе: в Дагестане, Ингушетии, в Чечне. И вот таким ужасным образом нам напомнили, что Москва и Ингушетия находятся не в разных странах…
Первый вопрос, который приходит в голову: «Кто виноват?». И, разумеется: «Что делать?». По информации на сегодняшний день, вопреки всему, что мы от нее привыкли ждать, милиция в критической ситуации сработала хорошо и грамотно. С некоторой перестраховкой, но достаточно четко.
Хорошо сработала «Скорая». Я не очень понял, правда, почему к раненым в больницах не пускают родственников, да еще и со словами «естественно». Если ранения тяжелые и средние, здесь все понятно: сначала надо оказать помощь. Но те, кто не пускает к пострадавшим родственников после оказания им помощи, по-моему, путает больницу с тюрьмой.
Но у нас есть ведомство, которое по своим функциям обязано бороться с терроризмом. И это не милиция, не пожарная охрана и даже не «Скорая».
Это ФСБ. И то, что случилось, — это, мягко выражаясь, «недоработка» ФСБ. Очень мягко выражаясь.
Может, люди в этой структуре увлеклись, как стало модно говорить в последнее десятилетие, «спорами хозяйствующих субъектов»? Может, они увлеклись «прессованием» оппозиции. Может, просто кто-то и где-то расслабился.
Но предотвращение терроризма — это наука. И в ней значительно меньше случайностей, чем, например, в прогнозировании погоды.
Да, эту науку не преподают в гражданских вузах, но она есть, и она предъявляет очень много конкретных и точных требований. Если их выполнять, то вероятность неприятных неожиданностей достаточно низка. А вот пренебрегать своими служебными обязанностями — значит делать эти неожиданности практически неизбежными.
Сейчас уже начинается крик о том, что, мол, директор ФСБ был обязан еще в понедельник днем подать в отставку. Эмоционально это понятно, но содержательно неправильно. Сначала надо разобраться с ситуацией, понять, хотя бы примерно, кто стоит за терактом и что с ним делать. А увольнение директора неминуемо дезорганизует работу ФСБ — если в ней, конечно, ведется настоящая работа.
Сначала должны быть выполнены первичные работы, а уже потом можно и должно заниматься поиском виновных. И совсем не обязательно это директор: это могут быть его подчиненные, и тогда он должен нести ответственность лишь опосредованно — как человек, который не досмотрел за своими подчиненными.
Но и это ответственность очень большая.
И в целом после таких событий должны быть уложены в ряд если не головы, то уж, во всяком случае, погоны. С большими-большими звездами.
Е. ЧЕРНЫХ: — Если у нас после Олимпиады призывали уйти в отставку, то сейчас тем более.
М. ДЕЛЯГИН: — Уровень ответственности у Олимпийского комитета все же немножко иной, чем у ФСБ.
И, как обычно, мы увидели феерическую работу чиновников. Сообщалось, например, что доблестная МЧС отрапортовала, что всем москвичам придут SMS-сообщения с указанием горячего номера, куда можно звонить и узнать о своих близких. В Москве мобильная связь сначала не работала вообще, а затем длительное время работала очень скверно. Но москвичи не получили этих SMS-сообщений до самого вечера не из-за парализованности мобильной связи, а по другой причине: насколько можно понять, инициаторы идеи не могли согласовать текст.