Время Полицая
Шрифт:
Он набрал код на парадной двери и поднялся на третий этаж.
В башке шумело: какие-то скрипки, барабаны, медные трубы, - все вдруг смешалось и взревело под его крышей, едва он нажал кнопку звонка тридцать седьмой квартиры.
Он не отпускал кнопку, пока не увидел перед собой шокированную мать Насти.
– А Настя?
– спросил он вперив взор в растерявшуюся мамашу: - Где она, а Маргарита Серафимовна?
– Что случилось?! Что случилось?!
– взволнованно затараторила та.
– Вы с ума сошли,
– А где Настя?
– Нет ее еще, нет.
– Вы уверены?! А где она? Простите, как это нет?!
– обалдел он: - Половина двенадцатого есть, а ее нет?! Он попытался заглянуть в дом: - Ее че, правда, нет?!
– О, Господи! – промолвила Маргарита Серафимовна: - Вы кто?! Что вам надо?
– Я не Господи. Чего это она? Где, а? Половина двенадцатого, блин! Не понял?
Хозяйка упала бы в обморок, если б хулиган с избитой физиономией не отлип от двери.
Оставив в покое мамашу, Вадим спустился на один лестничный пролет. Там он осел на каменный пол, прислонился к батарее и пробубнил:
– Не волнуйтесь, я подожду. Мне удобно, тепло... Я жду любимую девушку. У меня есть сигара, деньги, я свататься пришел.
Дверь над ним закрылась. Он нашел в кармане огрызок гаванской сигары, закурил.
Минут через десять щелкнула парадная дверь.
Кто-то вошел и стал подниматься по лестнице.
Вадим приготовил револьвер.
Шаги приближались.
Он прицелился в развилку лестничных площадок, где должен был появиться затылок, и заметил, что, "Кобра" в его руке выводит бешеные зигзаги.
Между лестницами появилась голова, принадлежавшая Олегу Михалычу, отцу Насти.
Вадик спрятал пушку за пазуху, привстал с пола и оседлал подоконник,
– Добрый вечер, - сказал он, когда Олег Михалыч повернулся к нему лицом.
– Добрый вечер, - кивнул тот, проплывая мимо.
Папа Насти открыл дверь и исчез в квартире.
Десять минут до полуночи, а Насти все не было. От скуки Вадим раскрыл все молнии на сумке, зачерпнул горсть денежных купюр и подошел к лестничному пролету.
Легко, красиво и плавно бабки полетели вниз.
Как опавшая осенняя листва, как забытый сон, как мираж...
Он был уверен, что Кобра в восторге от такого зрелища: осенняя листва осыпается с сухих веток…
Он вернулся к сумке, зачерпнул еще горсть листьев и вновь посыпал ими черную дыру лестничного пролета.
Наконец, он попросту вывернул кожаный бэг наизнанку, и... Зеленое конфетти закружилось праздничными куполами парашютов, вспышками в ночи. Деньги парили от третьего этажа к подвалу и испарялись в пустоте.
Все. Сумарь опустел. Карнавал подходил к концу.
Вадим открыл барабан револьвера, вытряхнул все боеприпасы на подоконник, отложил два патрона, с оставшимися
Раз... Первая толстушка сорок пятого калибра спикировала в подвал к зеленым баксам. Два... Туда же полетела вторая... Три... Четыре...
Осталось два патрона. Он симметрично вогнал их в барабан "Кобры" один против другого - прекрасный расклад для партии в русскую рулетку: два шанса из шести, или один на троих, - без дураков. Он никого не хотел убивать. Кто здесь лишний, пусть разбирается "Кобра".
Барабан защелкнулся.
Вадим трижды прокати его по рукаву, аккуратно положил на подоконник и посмотрел в окно. Два желтых пятна освещали уютный дворик. Фонари.
– Кобра, я люблю тебя, – признался он.
– Мы качаем на руках вселенную, да? Капли звезд тают на наших ладонях. Только ты и я...
Вадим вздрогнул - открылась парадная дверь.
Он повернулся к окну спиной и услышал стук Настиных каблуков. Она поднималась наверх. С ней шел Миша.
Вадим увидел их затылки в развилке лестниц, затем два лица. Заметив парня, дева и ее друг остановились на втором этаже. Их разделяла одна лестница.
– Что на этот раз?
– спросила Настя.
Предчувствуя страшные неприятности, из квартиры показались родители Насти.
– Что здесь происходит?!
– поинтересовался Олег Михайлович.
– Мы играем, - успокоил Вадик, подарив родителям странную улыбку.
– Во что это вы играете? – не понял отец девушки.
Тогда одноухий схватил с подоконника пушку и заорал, что если все, кроме него, не закроют рты, он этой симпатичной девчонке в розовом дутике полголовы снесет.
Обстановка изменилась.
– Кто не доволен, тот свободен!!
– орал Вадим.
– А мы остаемся! Хотите смотреть - смотрите! Но молча! Мы играем, и расходимся. Кто не согласен? Что не ясно? Рты позакрывали и стоим, где стоим!
Нервный выхлоп обошелся оратору дорого - Вадик начал стремительно сдавать - силы убывали с каждым словом. Левая рука ходила ходуном и еле удерживала "Кобру". Он был на пределе и без тормозов, это могло повлечь за собой, черт знает какие осложнения.
Чувствуя, что в любой момент может рухнуть без сознания, он сбавил обороты и прохрипел:
– Хорошо стоим. Хорошо. Я ж хочу как лучше, да? Все хорошо стоят, хотят стоять еще лучше. Все хотят любить, там, есть, спать… А кто хочет, чтобы хуже? Дураков нет? Я тоже хочу. А Кобра хочет есть. Она хочет есть. Ей пофиг, что я хочу или вы… Она проголодалась, и если сегодня не получит того, что хочет, завтра уже никто не будет хорошо стоять, ясно, да? Поэтому, давайте, реально решим наши проблемы и разойдемся. Посмотрим, доиграем до конца. А то не хорошо не до конца, не хорошо… Кому-то, может, и хорошо - да?
– а кому-то не хорошо, - это не хорошо. Так что, давайте…