Время пришло
Шрифт:
– О господи…
– Ну, террористы – это для тупых. Люди понимают, что на самом деле мы никакие не террористы.
– Но мы расшатываем устои государства… – она засмеялась. – Бред несу, не обращай внимания. Мы с тобою молодцы, Никитушка. Спасибо Павлику, выручил со своей гранатой. В противном случае они бы докопались до наших противоестественных сущностей – им оставалось совсем немного. Ты так забавно заикался всякий раз, когда мы возвращались в общагу, даже в лице менялся, делался таким забитым, жалким. А мне едва удавался имидж дамы несложного поведения. Из последних сил держалась, соседка по комнате как-то странно косилась. Мы с тобой чуть не спалились, Никита. Скажи, почему в твоем военном билете написано не то, что должно быть написано? У тебя не может быть фальшивого военного билета, это чересчур. Ты не служил в специальных войсках?
Он засмеялся – с нотками самодовольства.
– Служил, Ксюша. Отдельная рота специального назначения с непосредственным подчинением командующему Северо-Кавказским военным округом. Всё засекречено – это в нашей армии еще со времен Советского Союза повелось. Ядерные силы, а в петличках – войска связи. Спецподразделения КГБ, а по погонам – артиллерия. И у нас – мы выполняли секретные задания в Дагестане и Чечне, высаживались с вертолетов, выплывали из воды, падали с гор, нас тренировали по двадцать часов в сутки, учили делать невозможное – куда там краповым беретам. А на погонах и в петлицах скромненько – автомобильные войска. Крылатая колесница в петлицах и на шевроне. Обидно, но помогло.
Она вздохнула, уткнулась носом ему в шею.
– Устала я, Никитушка… Знаешь, мне плевать – пусть будет десять лет строгача и одиннадцатый в подарок. Устала просто – словно в поле пахала весь день… Отупение, ничего не хочется. Перспектив не вижу. Надо же, герои выискались – попугай Кеша захватывает Вселенную… Может, отдохнем немного?
– Во-первых, нужно постараться, чтобы нас не замели, – нахмурился Никита. – В городе орудуют московские следователи – люди опытные и знающие. К местным ментам подтягивается «кавалерия» из других районов. Скоро будут зачищать город – уж придумают благовидный предлог: устроят несколько трупов, повесят на нас и в связи с необходимостью поимки особо опасных убийц введут чрезвычайное положение в отдельно взятом населенном пункте и «временно ограничат» гражданские права населения. Сама понимаешь, не маленькая. Во-вторых, мы не закончили, а это, если помнишь, была твоя инициатива. В-третьих, из города мы можем вырваться, но, будучи в федеральном розыске, долго не протянем. Можно, конечно, извратиться… – он улыбнулся. – Как насчет недорогого экологического тура в Чернобыль?
– Мы пожертвуем собой за идею, – вздохнула Ксюша, – поскольку рано или поздно нас поймают. Я не возражаю, Никита, сама напрашивалась, но… – она посмотрела на него с какой-то неземной печалью, и у Никиты болезненно сжалось сердце.
– Давай позднее поговорим, хорошо?
– Точно, – улыбнулась она. – Я еще посплю, а когда высплюсь, вернется боевое настроение и решимость. Потом и поем, хорошо? А ты кушай пока сам, ты же голодный…
Девушка погладила его по голове и через минуту опять спала. Никита уже выспался, на душе скребли кошки – но они всегда скребли, он умел с ними ладить. Вооружившись куриной ногой, он подошел к окну и высунул нос из-за марлевой занавески: на пыльной улочке, заросшей стареющими тополями, было тихо и спокойно, обветшалые бараки, белье, развешенное между покосившихся столбиков. Солнце заходило и уже не жарило, как сумасшедшее. На лавочке напротив расположились пожилые женщины и жарко спорили. Морщинистая тетка в платочке, размахивая сотовым телефоном (явно ведьма), что-то яростно доказывала сотоваркам. Тема у старушек в этот месяц была одна – «свободные радикалы». В стороне сидела большая вислоухая собака, которой Никита, проходя мимо, презентовал куриное бедрышко (еще и пообщался с ней по душам), и меланхолично смотрела на его окно. У булочной в доме по диагонали разгружался хлебный фургон. Снулые личности в серых робах заталкивали пустые поддоны в кузовные ячейки, затем уселись в кабину, машина уехала.
Мысль о том, что вокруг «мстителей» сжимается кольцо, Никиту решительно не устраивала. Не время еще, они не сделали самого главного. Надо же, как вывернули дело – в террористы записали. А что, популярный террорист Иван Помидоров, все такое… Они не террористы, они не хотят беспорядка и хаоса, не собираются расшатывать устои государства и погружать страну в очередное лихолетье. Последним занимаются те люди, что находятся сейчас у власти! Восемь лет они доят эту страну, выкачивают, вывозят, выжимают. Мы не продаем Россию – мы ее экспортируем! Заворовались, заврались, прогнили насквозь, одурели от распилов бабла, от взяток, откатов, от собственной безнаказанности, опутали страну своей колдовской сетью, и все им мало, мало. К новым достижениям, еще плотнее сплотим ряды вокруг кормушки! Жирные чиновники, отупевшие от дележки денег, наглые уличные менты, депутаты с мигалками, обнаглевшие сынки провластных бизнесменов и госслужащих, произвол творцов и исполнителей «жилищно-коммунальной реформы», незримое и зловещее присутствие спецслужб, подавление свободомыслия, ложь с экранов, с газетных страниц. В мегаполисах, возможно, и полегче, там публика иная, нравы посвободнее, но в маленьких провинциальных городках, где все прибрано к рукам, поделено, где давят на людей не только административным ресурсом, где власть и криминал – синонимы, вот там с каждым годом жить сложнее. Они не террористы – они просто ненавидят эту партию Взяточников, Воров и Подлецов. Не секрет, что большинство вцепившихся во власть людей – члены этой партии. Нельзя бороться с ними мирными методами, не существует их – мирных методов, у них полиция, суды, пресса. Даешь партизанскую войну – показательно, с трансляцией на всю страну, с перечислением совершенных ими деяний! Расшевелить инертную массу, показать, кто есть кто на самом деле, дать понять, что не все еще запущено, имеются силы в стране, способные оказывать сопротивление оккупантам – а то, что эти люди оккупанты, временщики, радеющие лишь о собственных карманах, Никита и Ксюша никоим образом не сомневались…
Никита Россохин был круглым сиротой, приехал в Качалов из подмосковного Волоколамска – бежал, стараясь забыть о прошлом. Устроиться таксистом не удалось – большую взятку запросили в комитете по лицензированию. Подрабатывал на строительстве коттеджей, ежедневно наблюдая, как приезжают на джипах откормленные рожи, недовольные темпами возведения жилья, фыркают, с презрением смотрят на строителей. Бросил, устроился дворником в три конторы одновременно. Продал машину, чтобы как-то сводить концы с концами. Не всегда он был таким неудачником и… сиротой. Вернулся из армии пять лет назад, жизнь казалась даром божьим. Свобода, возможность зарабатывать, жить по-человечески. Родители были живы – отец работал, мать уже год на пенсии, собственное приусадебное хозяйство. За плечами вечернее отделение в техническом вузе, считал себя грамотным, продвинутым. Поначалу присматривался, потом решил открыть собственное дело – и открыл! В банке дали кредит. И поначалу все шло неплохо, автосервис на «хлебном» участке шоссе приносил прибыль, работало кафе, пристроенное к сервису, пара мелких магазинов. Забывалось военное прошлое, уже не снились взрывы и оторванные ноги однополчан. Через полтора года – когда бизнес был отлажен и кредит практически выплачен – за бизнесом пришли! «Ответственный» за грабеж был влиятельным чиновником в городской администрации, представил документы, из коих явствовало, что земля, на которой стоят объекты, находится в частной собственности – можно догадаться кого. В суде рассматривать протест отказались – молодой человек, в своем ли вы уме? В милиции пожали плечами – не до вас. Бизнес просто отняли. Захватчиков поджимало время, они не церемонились. Пригрозили физической расправой, если будет сопротивляться. Никита прошел все инстанции и только на последней понял – все повязаны, и бизнеса не видать как своих ушей! Он явился ночью и совершил поджог – не доставайся никому! Но пожарные приехали и огонь потушили. На следующий день был найден мертвым его партнер и хороший товарищ. На Никиту тоже напали, но обломались – он бил негодяев долго и тщательно. На следующий день сгорела дача вместе с родителями…
Следов поджога не нашли. Он избороздил носом пепелище – преступники работали грамотно, не оставляя следов. Как объяснили милиционеры и пожарники, «короткое замыкание». Обычное дело, и нечего тут, уважаемый, корчить мину, как у Чака Норриса. А будете мстить, закроем вас уже сегодня – и до суда, уж будьте спокойны, не доживете. Кому мстить? Чиновник, отнявший бизнес, скончался от внезапного тромба, а люди, перехватившие удила, были такими мутными, что в них он даже не разбирался. Начал пить – что еще делать? Но усилием воли отказался от спиртного. Решил уехать – не в каждом городе такая сволота. Пошел в жилищное агентство – продать квартиру, и очень кстати выяснилось, что она не приватизирована. Досадное упущение в наше время. Он запечатал жилье, сохранил волоколамскую прописку и уехал в соседний Качалов – город воинской славы – за лучшей жизнью…
Ксюшу Левторович он встретил в феврале текущего года. Шел из круглосуточного магазина поздно ночью и увидел ее на мостике через Варлай – приток Издри. Поза девушки была такая недвусмысленная, что он бросил свои пакеты и метнулся к ней с протестующим криком. Впоследствии она уверяла его, что и в мыслях не было покончить с собой. Ведь жизнь одна, и прожить ее надо! А тут вдруг стало до того беспросветно, а мостик такой высокий, берега Варлая обрывистые, лед заманчиво поблескивал в свете фонаря… Уже позднее он оценил ее красивые глаза, милое личико, хрупкость форм и такую бесподобную женственность. Он привел ее в арендованную квартиру, напоил горячим чаем, положил в кровать, сам устроился на диване. А утром обнаружил, что на диване он не один. Эмоции захлестнули и очень скоро переросли в чувства. Они дышали в унисон, думали в унисон, на жизнь смотрели одинаково… Она рассказывала про брата, которого месяц назад замучили работники ОБНОН, про расследование, которое она провела самостоятельно, доказав и его невиновность, и истинную причину смерти (медицинский институт и стройное мышление). Про закрытое уголовное дело, про то, как избили ее на ночной дорожке двое мускулистых и предельно отмороженных милиционеров. Как у отца полугодом ранее люди, нанятые главой райздрава, отобрали пасеку – и он скончался от внезапной остановки сердца, потрясенный и униженный. Как мать угасла за неделю после гибели младшего сына, как пришли из КРАС-банка и рассказали душещипательную историю: подруга матери взяла многомиллионный кредит и пропала с концами, а у матери хватило ума выступить поручителем, так что извините-подвиньтесь, придется забрать квартиру, а будете ерепениться, заберем и вашу душу. В суде, куда она в отчаянии прибежала, заседал судья Горшевич, а руководство КРАС-банка, основанного отцами города шесть лет назад, было связано с городской властью такими дружескими «производственными» связями…
После этого она едва и не бросилась с моста…
Ненависть копилась, набухала и в итоге вылилась в ПЛАН. «Мы умные, терпеливые», – рассуждали молодые люди. Решили не пороть горячку, каждая акция должна быть спланирована до мелочей. Нужна информация, нужны сообщники – люди убежденные, идейные, на которых можно положиться. Нужно современное оснащение, запасное жилье, большое количество оружия, нужны ЗНАНИЯ. А для этого нужны деньги. Он должен вернуться в Волоколамск, всеми правдами и неправдами приватизировать квартиру и, если не продать (а продавать не нужно, пусть в паспорте будет прописка), то хотя бы стрясти с банка крупный залог. Они не спешили, работали над планом долгие месяцы, аккумулируя злость и ненависть. У них хватало юмора для нестандартных ситуаций. Они хотели нанести такой удар, от которого бы пошла упругая волна – пусть не по всей стране, но хотя бы по самой населенной ее части! Они еще не были уверены до конца, ждали муниципальных выборов. Но когда в день избрания городского главы практически все население Качалова «в едином порыве» проголосовало вновь за Фаустова, на котором клейма уже негде ставить, сомнений не осталось. Это судьба – решили Ксения с Никитой. Пусть им всем будет хуже.
Он вышел из оцепенения, покрутил головой. Машинально глянул на часы – начало пятого. Зной спадал, ветерок проникал в открытую форточку. Ксюша спала – счастливая… Отсидеться в этой халупе им нужно до утра, завтра они переберутся в другое место. Двухдневная пауза – пусть думают, что «мстители» выдохлись. А потом обрушится удар, к которому все уже подготовлено…
На улице царило спокойствие. Старушки у дома напротив продолжали дискутировать. Зевнула и помотала головой вислоухая собака. Двое парней в желтых жилетах и бейсболках задом наперед выворачивали крышку колодца, имея на него какие-то каверзные планы. «Аборигены» слонялись по выщербленному тротуару. Из магазина с полными пакетами выбралась пожилая женщина – надо же, как растет благосостояние российских пенсионеров. К булочной подъехал грузовой фургон с выцветшей надписью «Хлеб» – погазовал и принялся разворачиваться, чтобы подъехать задом к дверям. Никита оторвался от окна, чтобы взять еще одну куриную ногу (кто спит, тому меньше достанется), и вдруг подумал с легким недоумением: «Зачем? Хлеб уже разгрузили, машина уехала. Зачем привезли еще?»