Время Рыцаря
Шрифт:
– Да вроде держусь пока, слава богу. Тело-то не мое. В своем бы я точно через пару дней загнулся с непривычки, – сказал Альберт и зачем-то помял себе бицепс.
– И где вы там сейчас?
Тут Альберт не выдержал и подробно рассказал о приключениях последних дней. Особое внимание он уделил спасению жителей деревни и рассказывал это, не скрывая гордости.
– Напрасно вы ввязываетесь в их дела, – не разделил восторгов Крушаль. – Это их мир, а вы со своими мерками.
– Во-первых, я подходил к этому с рыцарскими мерками того
– Да хватит вам. Вы убили таких же крестьян, каких и спасали. Или вы думаете, этих английских лучников на Марсе набирали? Обычное мужичье, которому дали возможность пограбить. А одень жителей спасенной деревни в кольчуги, раздай топоры да отправь в Англию, так они тоже будут грабить, убивать и насиловать. А вся эта рыцарская честь и благородство – так это лишь между людьми своего сословия. Крестьян же за людей рыцари никогда не считали, и благородство на них не распространялось. И на захваченных землях, и на своих.
– И что, мне надо было проехать мимо?
– Вы в Курсийон обратно не собираетесь? – устало перевел разговор Крушаль.
– Собираюсь. Но сначала поговорю с монахом, запертым в крепости.
– Давайте уж, возвращайтесь. Чувствую, что Николас уже рядом с Курсийоном, раз он начал приходить в сознание. А с монахом потеряете в лучшем случае – время, в худшем случае – жизнь.
– Сомнительна мне ваша теория. Вон я как далеко, а в кому не впал. И Николас подождет. Наверное, я вернусь как раз к тому времени, когда он начнет говорить, – сказал Альберт и вдруг ехидно улыбнулся: – В Париж-то мне больше не надо, в тот архив?
– Посмотрим. Чем-нибудь еще могу быть полезен?
Альберт задумался и вспомнил, что надо бы подкупить продуктов.
– Мне бы в магазин, да вот Андре найти не могу.
– Берите в холодильнике все, что вам захочется. Завтракайте, а точнее, уже обедайте, и не стесняйтесь. А потом напишите список, что вам нужно, и оставьте его на кухне – Андре все купит, – сказал Крушаль и неожиданно тихо добавил: – А вы не боитесь, что в результате ваших действий произойдет так называемый 'эффект бабочки'? Не боитесь изменить будущее?
– Полагаю, все, что со мной там происходит, уже произошло в прошлом и учтено будущим, – пожал плечами Альберт. – Это человек в своих расчетах может делать ошибки, не учитывать различные факторы. А вселенский разум учитывает все и ошибок не делает. Раз я там, значит, есть такая формула в физике вселенной, что это возможно и не нарушает гармонии.
– Значит, если вы спрячете в прошлом мешок с золотом, то сможете вырыть его сейчас?
– Верно… – насторожился Альберт. – Я уже думал об этом. Только, кроме горсти монет из кошеля Уолша, мне прятать пока нечего.
– Пока нечего?
– Не придирайтесь к словам. К тому же, ваш Николас, наверное, уже поэкспериментировал с такими заначками. Думаю, он рассказал, возможно такое или нет.
– А вы сами-то не догадались попробовать?
– Нет.
– Ладно, Альберт, не принимайте мои слова близко к сердцу, я же смеюсь… Если что, я буду у себя в комнате.
– А где находится ваша комната?
– С той стороны, – Крушаль показал тростью на второй этаж нового крыла. – А эти окна, что во двор – окна Филиппа.
– А где была комната владельца замка? – поинтересовался Альберт.
– Тоже на втором, ее окна выходят на террасу, где мы обедаем, – ответил Крушаль, немного помявшись, словно это было непросто вспомнить.
– Заглянем туда как-нибудь?
– Зачем? Да и прав мы не имеем, – Крушаль посмотрел на Альберта с таким осуждением, словно это не он показывал лабораторию.
Когда Крушаль ушел, Альберт в первый раз за все время пребывания в замке задумался, а зачем, собственно, агент здесь живет. Объяснение с оказанием Альберту моральной поддержки как-то не проходило. Да, Крушаль иногда вспыхивал энтузиазмом, но чаще давал понять, причем абсолютно не стесняясь, насколько ему безразлична судьба историка. За этими мыслями Альберт нашел листок, ручку и мелким почерком записал все необходимые продукты. Потом, наскоро позавтракав яичницей, схватил фонарь с подоконника и поспешил в подземелье.
Калитка на лестницу к неосвещенным нижним ярусам открылась с таким пронзительным визгом, что по спине прошел озноб. Стало не по себе, Альберт настороженно оглянулся, непроизвольно вжимая голову в плечи, и сделал шаг вниз, как вдруг во мраке безмолвно возник черный силуэт. Альберт вскрикнул и отпрянул назад, уронив фонарь, а над ним нависла густая тень. В глаза ударил свет.
– Не надо так пугаться, – раздался голос управляющего. – Я-то могу ходить здесь, не включая фонаря: мне все здесь слишком знакомо.
Альберт встал, успокаиваясь, в ноги пришла запоздалая слабость, и он долго не мог подобрать нужных слов на французском, чтобы хоть что-нибудь ответить.
– Вы собрались в лабораторию? – иронично спросил Филипп, ничуть не смутившись. – Тогда возьмите ключи, а то я ее запер.
Выбитый из колеи, Альберт чуть было не отказался, но все-таки не стал отменять задуманное. Раз уж решил он весь день посвятить изучению зеркал со всех возможных ракурсов, значит, надо спуститься в лабораторию.
– Давайте ключ. И вам повезло, что у меня нет проблем с сердцем, а то бы здесь уже лежал труп, – пробурчал Альберт.
– Скорее, это вам повезло, что у вас нет проблем с сердцем, – усмехнулся управляющий, протягивая связку. – Впрочем, приношу свои извинения за этот неумышленный инцидент.
– Вам следовало меня окликнуть, когда вы увидели свет фонаря!
– Да, но я принял вас за другого человека. А он бы меня не испугался, – сухо ответил Филипп и пошел к выходу наверх.
– Вы подумали, что это Крушаль? – окликнул Альберт уходящего во мрак коридора управляющего.