Время щенков
Шрифт:
Бой был проигран. У меня и раньше-то против капитана Свана шансов не было, а уж теперь… Я из гордости еще поотбивался от лихо скачущего вокруг Оле, но проклятые лохмы при каждом повороте лезли в глаза, и вскоре намеченные рубящий удар в плечо и укол в колено зачислили меня в ряды «условно павших».
– Ларс! – горестно возгласил Оле, отступая и поднимая к небесам палаш. – Сколько раз я показывал тебе эту защиту? Что ж ты позоришь мои седины? Особенно перед девушкой.
– Будто Хельга раньше не видела, как ты меня гоняешь.
– Это не Хельга.
– А кто?
–
Ну, на такую уловку покупается разве что мелкая шпана.
– Оглянись, оглянись, – Оле ловко отобрал у меня палаш и небрежно зажал оба клинка под мышками. – Можно.
На крыльце, улыбаясь во всю пасть, сидел Вестри. А рядом, запустив руки в роскошную гриву нашего пса, удобно устроилась давешняя девчонка.
Вестри парень добрый. Доктор Трюг, сапожник Андреас, метельщик Кори, стражники, булочница Тора, вечно сующая ему печенье – все числятся у него в друзьях. Если новый человек пришел в наш дом и явил себя достойным гостем, приятным хозяевам, то уже через недолгое время Вестри лезет к нему целоваться. Но для начала облает. Не помогают ни наши уговоры, ни протягиваемые незнакомцем взятки.
Как же девица умудрилась пройти незамеченной? Или же гостью принимала в доме Гудрун?
– Чего тебе, ребенок? – дружелюбно поинтересовался Оле.
Нет, за дверьми у нас девчонка еще не побывала.
– Хеск капитан, а научите меня драться!
– Дра-аться?
Оле неторопливо подошел к девчонке, минуту разглядывал ее, а потом вдруг, резко наклонившись, схватил за руку.
– Ой!
– Вырывайся. Да не так, а в сторону большого пальца. Один легче разогнуть, чем четыре. Да, теперь правильно. Если обхватят сзади, то скользи вниз, старайся спихнуть руки. И визжи, царапайся, брыкайся, щипись, этому ни одну девчонку учить не надо. Можешь ударить пальцами в глаза, коленом в пах. А еще лучше, как только заметишь опасность, сразу подбирай подол и удирай или прячься. Не выходи, когда на улицах нет людей, или отыщи себе надежного спутника. Все.
– А драться?
– Если девушки будут вынуждены драться, то мужчинам этого города останется только удавиться от стыда. Да и все равно не победишь, просто потому, что слабее.
– А хесса Хельга…
– Одна такая на весь Гехт, и больше не надо. Ты бы, кстати, зашла к ней. Тебя главный прознатчик третий день ждет, спросить кой о чем хочет, а ты где-то бегаешь.
– А мы уже говорили! – гордо заявила девчонка. – Хесса Хельга меня нашла, и я ей всю правду сказала, что ничего не знаю.
– Говорили, значит, и ничего не знаешь. А звать тебя как?
– Герда.
– Герда. А дальше как?
– Просто Герда. Я у Флорансы живу.
– Сама б Флоранса где-то жила. Дочка?
– Ученица.
– Запомним. И ты запомни, что я говорил. И еще. Главное, это отвлечь противника. Верно, Ларс?
– Ой-ей-ей-ой-ей!
– Терпи.
Хорошенькое дело терпеть, когда за шиворот сунули комок снега!
– Я помогу! – подскочила Герда.
Еще лучше – ледяные пальчики.
– И никогда, дети мои, – философски произнес Оле, – даже в минуты счастья не теряйте бдительности. Фу, Ларс, на тебя даже смотреть холодно! – и удалился в дом.
Мы с Гердой остались у крыльца. Только теперь я разглядел ее как следует.
Личико не то чтоб красивое, но смотреть на такое радостно. Прямые волосы цвета полированного дерева едва достигают до плеч, короче даже, чем у меня. Странно. Конечно, такая коса, как у сестры, одна на весь город, но обычно женщины отращивают длинные волосы, чтобы хватало на приличную прическу. Невысокого росточка и вовсе не толстушка, просто одежек напялено, как на Хельгиной оконной розе лепестков. И полоска сажи на носу.
Герда отвела глаза и снова запустила пальцы в шерсть подошедшего Вестри.
– Твой пес?
– Да.
– Он дверь из дома открывать умеет. Как зовут?
– Вестри.
– А ты Ларс?
– Правильно поняла.
– Я Герда. Хесса Хельга твоя сестра?
– Любимая и единственная.
– Я думала, она важная, – доверительно сообщила Герда. – Я не хотела ничего говорить, меня Флоранса заставила. А хесса Хельга ничего, добрая. Правда она на шпагах умеет?
– Правда.
– Как этот ваш?
– Капитан Оле Сван, городская стража. Муж Хельги. Фехтуют они на равных. Вместе тренируются.
– Ух ты! – Герда даже от Вестри оторвалась. – А посмотреть можно?
– Можно, но неинтересно. Два очень быстрых выпада, даже понять ничего не успеваешь, а на третьем кто-нибудь кого-нибудь достает.
– Жаль… А ты тоже хорошо дерешься. Да, спасибо, что вступился. Там, в проулке.
– Спасибо, что позвала стражу. И башмаком ты орудуешь не хуже, чем Хельга шпагой.
Герда хихикнула.
– Сначала я хотела просто дать ему пинка. Значит, я помогла тебе, а ты помог мне. Мы в расчете? – хитро взглянув, она подняла правую руку.
– В расчете! – рассмеявшись, я хлопнул по подставленной ладошке.
– Вот и хорошо. Не люблю быть в долгу. Никогда не знаешь, как и чем придется отдавать.
А девица-то непроста.
– Я тебя в городе раньше не видел. Откуда ж ты такая взялась? Ученица Флорансы – ведьма значит? Через трубу по ночам летаешь? То-то нос в саже.
Герда вдруг покраснела. Брови строго сошлись, точь-в-точь как у Хельги в гневе.
– Живем честно, зла никому не делаем и не желаем. А что в саже, – она решительно вытерлась рукавом, – так не все баре, которые по три раза на дню руки теплой водой моют!
Оказывается, даже не хлопая калиткой, а просто закрыв ее, можно выразить небывалую меру гнева и презрения.
Ну что за девчонка! Вовсе я не хотел ее обидеть.
Хронисты не считают рынок местом, полезным для летописей. Торгрим Тильд, мой учитель, говорил, что из ста слов, услышанных на торжище, верными окажутся едва ли десять, да и те предлоги. Но при этом ходил на рынок каждый месяц, старательно записывая сведения о товарах и ценах. Зная, когда что и почем было, можно сделать важные выводы о жизни города и всей земли Фимбульветер. Торгрим умел это виртуозно и пытался научить меня, без особого, впрочем, успеха. Но на рынок я иногда захаживаю.