Время сирот
Шрифт:
— Вероятно посчитал нужным, моя–то походная винтовка однозарядная…
Морес открыл толстый блокнот, полистал, перечитал какие–то записи и спросил:
— А как выглядели те двое в повозке?
— Ну, возница из горцев похоже, а его пассажир будто ученый или инженер, я его особо не разглядел, не до этого было… Да вы у капитана корпуса спросите, Дилл же их к нему отправил.
— В том–то и дело, что до временного лагеря патруля никакая повозка с «ученым» не приезжала, о расстрелянном патруле сообщил какой–то торговец, что проезжал
— Как не было?
— Вот так, не было. И вообще все там очень странно, следы боя есть, тела ваших товарищей есть, а вот тел нападавших нет.
— Я точно помню, что попал как минимум в двоих, — насупился Кинт.
— Я и не сомневаюсь, что попали, повторяю, следы боя есть, очень много крови по кустарнику у ручья, как раз напротив места где вас обнаружили. Нападавшие собрали тела…
— Зачем?
— Вероятно для того, чтобы скрыть принадлежность к той или иной группе наемников или банде.
— Они очень точно стреляли, это не банда… Дилл рассказывал, что среди кочующих банд мало хороших стрелков. Да не бывало так вроде никогда, чтобы на пост дорожной жандармерии нападать, только у границ такое происходит.
— Верно, поведение нападающих слишком самоуверенное. Может, припомните какие–то детали во внешности нападавших?
— Нет, не особо я разглядывал их… только целился и стрелял.
— Понятно, — Морес встал и несколько раз пройдясь взад и вперед остановился, повернулся к Кинту и спросил, — а все же, может хоть что–то?
— Саквояж.
— Какой саквояж?
— Небольшой такой, потертый, рыжей кожи… его этот пассажир к себе прижимал все время, будто там что–то ценное очень.
— Саквояж значит, — Морес придвинул к себе чернильницу и макнув в нее перо сделал какие–то записи в блокноте, — ну хоть что–то…
— Еще монокуляр, громоздкий такой, совсем старый.
— Хорошо, — кивнул Морес, а потом оживился и спросил, — а нарисовать сможете? Лица этих двух из повозки?
— Нет, не получается у меня так рисовать… а вот монокуляр нарисую, он мне почему–то запомнился, ну саквояж тоже.
— Рисуйте, — Морес придвинул к Кинту свой блокнот, открыв чистые страницы, — вот тут рисуй… те.
Кинт старательно изобразил монокуляр и спустя десять минут вернул блокнот. Морес тем временем выключил звукописец и закрыл ящик. Потом снова занял кресло генерала, достал из толстой черной папки небольшой лист с гербом Акана и написав на нем несколько строк отдал Кинту.
— Вот, возьмите, вдруг вспомните что–то важное, или увидите где, этих людей из повозки… Незамедлительно сообщите мне, это пропуск в канцелярию тайной жандармерии в Актуре. Можете идти.
Кинт поднялся, надел шляпу, кивнул, развернулся и вышел из кабинета…
— Справился? — Чагал постучал по деревяшке протеза трубкой, вытряхивая пепел.
— Рассказал что помню, — ответил Кинт.
— Ну что, ты ступай в казарму, а я пока соберу все для тебя в канцелярии, после обеда обоз идет в столицу, с ним и поедешь.
— Хорошо, — Кинт кивнул и направился к казарме.
С виду массивная дверь легко поддалась, и Кинт вошел в казарму, пройдя по узкому коридору с двух сторон которого было несколько кабинетов наставников, чулан и оружейка, он остановился у центрального прохода… Скрученные матрасы кучей лежат у стены, кровати сдвинуты и нагромождены друг на друга, везде чисто и пусто.
— Эй! — крикнул Кинт, и прислушался к эху.
Слева от входа, у вешалки обнаружились ранец и большой баул для личных вещей, Кинт присел на лавку и уставился в одну точку. Странное было состояние… ничего не хотелось… ни службы в корпусе охраны дорог, ни заниматься поисками интересной работы, связанной с механизмами и паровыми двигателями. Нет, хочется! Хочется, чтобы рядом в фургоне обоза, на пути в столицу, сидел Вакт и как всегда смешно ковырялся в носу, а потом, по прибытию в столицу они бы отправились на главную площадь поглазеть на ратушу. Поглазеть на гуляющих по площади столичных красавиц… Кинт прилег на лавку поджав ноги и подложив согнутую в локте руку под голову, тяжело вдохнул и закрыл глаза. Кинт не спал, просто лежал и старался ни о чем не думать, вообще ни о чем…
Через некоторое время со стороны коридора послышалось узнаваемое поскрипывание. Чагал вошел в казарму и посмотрел по сторонам. Кинт уже занял вертикальное положение, Чагал сел рядом, и положив на колени небольшую деревянную коробку открыл ее.
— Вот тут рекомендации и грамота об окончании школы, — Чагал передал Кинту свернутые и зафиксированные медным кольцом бумаги, — вот это жетон гражданина терратоса, хоть его и выдают в восемнадцать, но для выпускников школы сделано исключение…
Кинт взял небольшой серебряный медальон на кожаном шнурке и повесил себе на шею.
— Это деньги, — увесистый кожаный кошель перекочевал в руки Кинту.
— Тут много…
— Да, немного больше, чем получили остальные выпускники — полагающаяся тебе сотня кестов серебром, еще двадцать от скважинного управления за действующую модель силового агрегата, премия от корпуса охраны дорог в пятьдесят кестов серебром и два золотых.
— Я смогу даже снять комнату на первое время, — взвесил кошелек в руке Кинт.
— Этого не понадобится, вот, держи, — Чагал протянул запечатанный мастикой конверт, — с этой стороны адрес написан… это мой дом.
— Ваш? Вы же все время тут жили, с нами…
— Да сынок, — Чагал достал трубку, — там живет моя сестра, Мила, с семьей, вдовая она… Дом большой, комнаты сдаются, с того и живут. Есть мансарда, ее половина завалена всяким старьем, а вот другая половина с отдельным входом жилая — одна большая и светлая комната. Конечно не «Южная звезда», что на площади, зато ты можешь там жить, сколько захочешь… только, там может починить что придется, но руки у тебя растут из того места, разберешься.