Время скорпионов

D. O. A.

Агент молча покачал головой.

— Ты уверен, что они тебя не раскрыли? Что все это не уловка, призванная заманить тебя в ловушку?

Мужчины внимательно посмотрели друг на друга.

— Маловероятно, не их стиль. Слишком замысловато. Даже если… Пару дней назад меня кто-то навестил. Я думаю, это была последняя проверка, перед тем как посвятить меня в их намерения. Я почти уверен.

Луи согласился:

— Должен тебе сказать, что какие-то люди недавно приходили и к твоим родителям. — Он слегка акцентировал слово „родителям“. — Задавали вопросы. Похоже, твоя легенда держит удар.

Легенда Карима, полностью сфальсифицированная биография, включала двоих пожилых лжесупругов,

нанятых за жалованье и живущих на юго-западе Франции. В комплекте с прочими элементами, их существование упрочивало правдоподобность его легенды — маски, под которой он взялся за исполнение своей миссии. Его настоящие родители жили в другом месте, не зная об истинной работе своего сына. В стороне от ее возможных последствий.

— Что еще?

— Ничего особенного с моего последнего рапорта. Ах да, Насер Делиль снова уехал. Похоже, на этот раз надолго. Думаю, он покинул Европу. Полагаю, он скоро наведается в Пакистан. Но к этой информации стоит относиться с осторожностью.

— Запросим подтверждения. Он не входит в число наших приоритетных целей.

— Чтобы закончить с этой темой. Раз или два я видел его с Мохаммедом Туати, но его самый близкий контакт — Лоран Сесийон, обращенный.

— А, душка Джафар. Свой своего ищет. У тебя все?

— Мои последние наблюдения подтверждают связи между мечетью и баром „Аль Джазир“. Я придерживаюсь своих первых предположений, это место встреч и заодно почтовое отделение, а знакомый нам Салах служит им посредником.

— Понял. А теперь сосредоточимся на твоей поездке в Англию».

Луи остановил цифровое записывающее устройство. Теперь он мог расслабиться. Достав из пачки сигарету, он с наслаждением закурил.

— Расскажи о себе. Ты как, держишь удар?

12.05.2001

День тянулся точно в ватном тумане с редкими просветами. Раздавшийся в замке слишком рано утром телефонный звонок вызвал острое чувство беспокойства. Ощущение, что все происходит слишком стремительно. Острая боль от случайного укола шпилькой, когда Соня, старинная подруга, делала ей прическу. Крепкая рука отца, стиснувшая запястье в тот самый момент, когда они входили в мэрию Сен-Мало. Пальцы Сильвена, сжавшие ее пальцы. Охвативший ее легкий трепет, когда она ставила свою подпись под датой 12.05.2001 в книге актов гражданского состояния. Ветер, ливень, холод при выходе из ратуши.

«Женишься в дождь — счастье найдешь». Кажется, сегодня Амель слышала это раз пятьдесят.

Холод.

Теперь чуть-чуть потеплело. Она отхлебнула шампанского, и алкоголь сразу ударил в голову. Амель не могла сосредоточиться на болтовне трех своих собеседниц и принялась разглядывать бродивших между столами гостей. Наконец она встретилась глазами с мужем. Муж. К этому ей еще предстоит привыкнуть. Сильвен стоял посреди широкой террасы замка Бонабан со своим дядей и друзьями родителей. Но в этот миг он был только с ней, и его улыбка мгновенно успокоила тревогу новобрачной. Амель остро захотелось оказаться в его объятиях, с ним наедине. Захотелось его.

— Вам бы следовало заняться вашим отцом; похоже, он скучает. С ним никто не разговаривает. — Свекровь отказывалась обращаться к ней на «ты».

Не дожидаясь ответа невестки, она направилась к другим гостям.

Отец Амель в одиночестве пил сок. Он казался растерянным. Родных новобрачной было немного. Бабушка и дедушка по материнской линии поддержали свою дочь и не пришли. Старшей сестре Мириам пришлось остаться в Париже с матерью, чтобы скрасить ее одиночество. Родственники отца жили в Марокко, и ради нерелигиозной церемонии никто

не захотел сниматься с места.

Так что со стороны Амель присутствовали лишь несколько друзей. И отец с таким печальным лицом.

Их разделяло всего несколько шагов.

Молодая женщина отвела глаза и опять поймала неприязненный взгляд свекрови. Казалось, та следит за каждым ее передвижением и поступком. Амель переключила внимание на отца и увидела, что к нему как раз подошла Соня. Почувствовав облегчение, она решила, что пора нанести удар в самое сердце неприятеля. Мадам Рувьер-Балимер направилась к мадам Рувьер.

Жан-Лу Сервье оставил два больших дорожных чемодана в своей новой спальне и направился в глубину квартиры, чтобы повесить чехол с одеждой в гардеробную. Он обошел все помещения, чтобы по-настоящему вступить во владение и проверить, все ли работы завершены. Похоже, все было в порядке. Теперь ему не хватало лишь нескольких предметов, пока находившихся в Лондоне, у перевозившей его компании. Они прибудут в следующий вторник.

Остальное он купит по мере необходимости.

Жан-Лу вернулся в спальню. Открыв чемоданы, он вытащил из них несколько вещей. Несессер, большое полотенце и толстый том «Л. А. Квартета» Джеймса Эллроя, [43] который он положил на каминную полку. Затем он расстелил на полу походный надувной матрас и накрыл его легким спальным мешком.

43

Эллрой Джеймс — американский писатель, настоящее имя Ли Эрл Эллрой, 1948 г. р., автор более двух десятков детективных романов и сценариев, наиболее известный из которых — «Секреты Лос-Анджелеса», 1987–1992.

Довольный и проголодавшийся, он решил пройтись по улице, чтобы ощутить дух квартала, где не был со времени своего отъезда из Парижа по окончании учебы.

Карим вручил сменщику ключи от кассового аппарата и стал давать ему последние инструкции. Он объяснил, кто звонит, куда и сколько времени, а также порядок ожидания соединения. Затем, оставив многоязыкий шум переговорного пункта, он пошел вверх по Севен Систерс-роуд. Феннек работал три раза в неделю, просто чтобы помочь. А значит, бесплатно. Остальное время он получал религиозное образование.

Он шел скорым шагом, торопясь попасть в свой квартал, где жил вместе с несколькими соучениками по мусульманской духовной школе. Все их передвижения отслеживались. Малейшее замеченное опоздание становилось объектом бесконечных внушений.

Вскоре Карим миновал вокзал Финсбери-парк и свернул на Фонтхилл-роуд.

Кое-какие лавочки еще оставались открытыми: старый «Севен Элевен», [44] несколько «Текэвэй» [45] с разнообразными блюдами. Почти всеми владели египтяне или пакистанцы. В этом квартале белое лицо встречалось редко. Единственными иностранцами были ямайцы, составляющие значительную местную общину.

44

«Seven Eleven» (англ.) — сеть магазинов, работающих с 7 до 23 часов и торгующих самыми необходимыми товарами.

45

«Такеway» (англ.) — закусочные, отпускающие блюда навынос.