Время собирать камни
Шрифт:
Виктор задумался, замолчал. Тоня встала, погладила его по голове и присела на подлокотник.
— Вить, а почему же ты следователю так все не сказал? — шепотом спросила она.
— Тонь, ты смеяться будешь — стыдно стало. За то, что не смог на суд приехать, за то, что не пошел с ними на тот поджог идиотский… Уверен, если бы я там был, все было бы нормально. И ведь я хотел пойти, да они меня отговорили! В общем, мне перед мужиками стыдно стало, ей-богу, поэтому и не рассказал. Глупо, я понимаю. С другой стороны, какая разница,
— Разберется, — вздохнула Тоня. — А пока Сашку с Колькой и Антонину арестовали.
Увидев лицо Виктора, она рассказала ему про то, как ходила с участковым.
— Слушай, а я ведь о таком варианте не подумал, — изумленно сказал Виктор. — Ай да молодцы менты! Слушай, а ведь точно: вполне мог и кто-то из Тюркиных… ну…
— Витя, да ты что? Ты же их знаешь обоих!
— Тонь, ты пойми такую вещь: если убийца сумасшедший — а он точно сумасшедший! — ты никогда не поймешь, что это действительно он. Ты его даже не заподозришь! Вспомни, Чикатило своих жертв убивал много лет, а его соседи и жена даже не подозревали ничего. Вот и здесь так же. Если подумать, я бы сказал, что на подобное способен скорее Колька, чем Сашка.
Тоня вскочила с кресла и рассерженно воскликнула:
— Перестань, пожалуйста! Я не верю в то, что убийцей может быть Саша или Коля. И в то, что Антонина, тоже не верю. Нельзя подозревать каждого, так самим с ума сойти можно. Их завтра отпустят, я приду к тете Шуре и узнаю, о чем с ними говорили.
— И очень глупо поступишь! К тому же ты никого не застанешь, потому что они наверняка будут в городе, а к матери приедут только на выходные. И прошу тебя, держись от них подальше! Я не исключаю, что кто-то из них в самом деле убийца.
— Не хочу даже слышать!
Тоня выбежала из комнаты, прошла в кухню и долго мыла посуду, по три раза перемывая тарелки, стараясь успокоиться. Ведь Витя дружил с ними в детстве, как же он может так говорить! Это… ужасно просто! Так нельзя!
Но объяснить, почему так нельзя, она толком не могла. И продолжала ожесточенно мыть и вытирать посуду, раскладывая ее по местам. Виктор сидел в зале под торшером, думая, что милиция взялась за дело очень оперативно, если Сашку с Колькой уже задержали. Хорошо бы виновным оказался кто-то из них, подумал Виктор, тогда весь кошмар можно было бы считать оконченным.
Он откинул голову на спинку кресла и задремал.
Глава 17
— Итак, братцы-кролики, тут у нас пустышка. — Коломеев обвел взглядом отдел. — Тюркиных пришлось отпустить, у них алиби подтверждается. Правда, только их семьей… — сделал он выразительную паузу, — но зацепиться нам не за что. То же и с бабкой ненормальной, с Михеевой. Кандидатура вроде бы подходящая,
— А может, все-таки она, Иван Ефремович? — усомнился самый младший из отдела, Сережа Прокофьев, работающий только третий месяц. — Я материалы изучил, Михеева вроде и в самом деле знахарка. И выглядит совсем не по годам крепкой. Может, отваров каких-то своих напилась и смогла тело протащить по земле.
— И на осину вздернуть, — хмыкнул Артем.
— Не на осину, а на яблоню.
— Хрен ли разницы!
— Вряд ли, — возразил Коломеев. — Во-первых, ее никто не видел в деревне. Может, она и знахарка, но не невидимка же!
Опера усмехнулись.
— Во-вторых, найденная у нее обувь не совпадает с той, отпечатки которой были найдены первый раз, после убийства Рыбкиной. И фиг бы с ней, в конце концов, обувь можно спрятать сто раз, но вот то, что ее никто не видел…
— Может, просто внимания не обратили!
— Сереж, ты дело внимательно читал? Свидетели что говорят? Что она пять лет назад в их магазин приперлась, и то все на ушах стояли. Она же у них что-то типа ведьмы! Да ты ее сам видел… И если бы она шла по деревне перед убийством, у нас были бы свидетели. А их нет.
— Может, она лесом прошла, — не сдавался Прокофьев.
— К Рыбкиным лесом не подойдешь, там болото на задах, я проверял, — отозвался Артем. — К их дому только с улицы. И к хирургу, кстати, тоже.
— Да, о хирурге, — вспомнил Коломеев. — Жену опросили? Михалыч, ты с ней встречался?
— Опросили, — подтвердил пожилой опер, которого Коломеев назвал Михалычем. — Говорит, звонил он ей в день смерти, что-то хотел сказать. Она толком не поняла, связь была плохая, но вроде хвастался, что он умный, догадался о чем-то… А о чем догадался, не сказал.
Артем с Прокофьевым переглянулись.
— Понятно, — подытожил Коломеев. — Что-то покойник узнал, а убийца это понял. Михалыч, обойдешь еще раз всех, с кем он встречался в тот день. Приглядись к ним повнимательнее, поспрашивай. Может, тоже что заметишь. Так, ну и что мы имеем на сегодняшний день? Ни хрена мы не имеем. Вот спустят с меня шкуру, и что тогда будете делать? — неожиданно рассердился он. — Вон, в газетенке нашей написали, что в Калинове вампир завелся! Ищите давайте мерзавца этого!
— Кого, который статью написал? — невинно спросил Прокофьев.
— Ты пошути еще! Артем, самое главное, что по запросам?
Опер достал из папки документы и положил их перед следователем. Тот внимательно посмотрел, отложил в сторону.
— Замечательно. И что теперь делать?
— Да вроде бы все ясно, Иван Ефремович. Сидит он. Все совпадает, фотография в деле есть. Ну не отпускали же его в увольнительную на время убийства!
Коломеев помолчал, побарабанил пальцами по столу.