Время собирать камни
Шрифт:
Спуститься с лошадки удалось почти без рывков, я отошел на обочину и скорчился на земле, стараясь не потерять сознание и не выпустить повод из руки. Только маленькие осторожные вдохи, только ожидание.
Время стало тягучим, но я всё не умирал, и минут через двадцать появилось сомнение - боль усиливалась при вдохе. Что это значит? Так и должно быть при инфаркте или это что-нибудь попроще, типа межреберной невралгии или хандроза? Тоже ничего хорошего, но хотя бы есть надежда ещё немного помучиться, а не сдохнуть, скрючившись в дорожной пыли...
Часа через три боль постепенно утихла, и к вечеру я был почти как огурчик. Осторожно делал разминочные упражнения, но тело снова стало послушным и лёгким. Вот что после этого думать? Случайность? Застудился во время своих путешествий, и теперь с каждым днём болячек будет всё больше?
Ночь и утро прошли нормально, а ближе к следующему полудню меня снова прихватило. Снова жгущая боль, снова ощущение беспомощности. Раз - случайность, два - повод задуматься, а если будет и третий, то... Времени было более чем достаточно,
Мысли были нехорошими, но в какой-то момент я заметил и плюс - а ведь болячка может стать деталью, которая придаст моей легенде нужную достоверность! Немолодой, разорившийся из-за болезни мастер отправился к своему родственнику в большой город. Зачем? Тот пообещал дать денег и найти настоящего целителя. Это объяснит и мой вид, и нежелание платить деньги за постой в тавернах и охрану в обозах. А город, в котором живет родственник - где-то там, в восточном направлении. Не очень далеко и не очень близко, чтобы не вызвать подозрение. Это объяснит и то, что я никого там не знаю, и почему вообще еду именно в этом направлении.
Ещё одну черточку для маскировки подсказали собственные сапоги. Купил я их на базаре, старые, поношенные, но только надев, заметил что что-то не так. Приглядевшись повнимательнее, понял странность - раньше они принадлежали кривоногому.
Мелочь, но сапоги были сношены специфическим образом - стоило сделать несколько шагов, и ступни начинали сползать с подошвы наружу. Вроде ерунда, но когда это не твоя собственная походка, это очень утомляет. А может попробовать превратить и этот минус в плюс? Ведь кого будут искать? Крепкого, хорошо одетого, здорового мужчину, хорошего бойца с неприятным независимым взглядом. Одежду я сменил, оружие спрятал, здоровья поубавилось и без моего желания. Следующий возможный ход - стать кривоногим. Собственные ноги я портить не собирался, да в этом и не было необходимости. Вполне достаточно ставить ноги раза в два шире, чем необходимо, ступни ставить параллельно друг другу (как лыжник), а лучше даже носками чуть внутрь. Походка сразу становится неуклюжей, раскачивающейся, да и рост чисто визуально уменьшается сантиметров на десять. Тяжело, неудобно, утомляет, но ради маскировки можно и потерпеть.
Ещё одной деталью, которая могла меня выдать, был мой взгляд. Сам себя я, разумеется, не видел, но об этом мне говорили уже несколько раз. Почему независимый? Наверное потому, что мне всё было пох.... Я не торопился умирать, но и за собственную жизнь не цеплялся уже давно. Бился, конечно, боролся, но не цеплялся. А когда почувствовал ещё и силу дракона, то вообще стал относиться к противникам с долей равнодушия. Разумеется, меня за это наказывали, я сам создал себе кучу проблем, но обычные люди ничего противопоставить мне не могли. Могли и убить, но не в открытом честном бою. Поэтому и взгляд у меня нехороший, как у какой-нибудь знатной сволочи или бандита, привыкшего все проблемы решать ударом меча. Второе, наверное, было ближе к истине, но это надо менять. Как? Да очень просто - сделать переоценку самого себя и своего места в этом мире. Простейшее самовнушение, которым каждый из нас периодически занимается. "Я старый, больной, несчастный человек! У меня всё плохо, я своими руками создаю себе проблемы! У меня ничего не получается, я всем только мешаю и всё порчу! Я даром живу на свете, и нет ни одного человека, которому я был бы нужен! Меня мучает боль, я скоро сдохну, и никто об этом не пожалеет!". По большому счёту, про меня всё это было чистой правдой. В обычной жизни об этом не задумываются, просто жалуясь на судьбу, но если начать повторять себе такие слова каждый день, да по сто раз, то у любого и руки опустятся, и спина согнется, а глаза станут как у побитой собаки...
Это было очень тяжело, это было как ломать себя через коленку, но сделать это было надо. Хотя бы на неделю, хотя бы до тех пор, пока я не выберусь их этого долбаного королевства. "Я старый, больной, несчастный человек! У меня всё плохо, я своими руками создаю себе проблемы! У меня ничего не получается, я всем только мешаю и всё порчу! Я даром живу на свете, и нет ни одного человека, которому я был бы нужен! Я скоро сдохну, и никто об этом не пожалеет!"
На душе и так было погано, и вскоре я заметил, что начал непроизвольно сутулиться и больше не могу смотреть людям в глаза. Не потому что боюсь, а... а просто не могу.
Не очень приятно втаптывать самого себя в грязь, но ничего лучшего я не придумал. К тому же, примерно на пятый день начал замечать и первые признаки того, что мой план всё-таки работает - теперь люди старались на меня не смотреть. Вернее, смотрят, но как на старого больного нищего со слезящимися глазами. Наверное, каждый невольно представляет себя на моем месте, и старается побыстрее избавится от такого общества. Кому хочется видеть - чем может закончиться и его жизнь?
Днём я старательно принижал себя, кланяясь каждому встречному, хоть немного обличенному властью, а вечером так же старательно забивался куда-нибудь в глушь, чтобы даже случайно не попасться кому-нибудь на глаза. Нападение охотников на болоте немного научило меня осторожности, а после убийств в столице я вообще не мог позволить себе расхлябанности. Место ночевки - только в глухих местах. Разводить костер - только в специально вырытой ямке. Приготовить еду, согреться можно, но свет костра не так бросается в глаза случайному человеку. Спать - только одним глазом, настороженно прислушиваясь к каждому шороху. Это изматывало, но и это было плюсом в моем положении - я сам чувствовал, что похудел, осунулся. А ещё я очень озаботился магической защитой своего сна. Легкость, с которой графиня нейтрализовала мои защитные вихри, стала весьма болезненным щелчком по моему самолюбию. Да дело даже не в самолюбии, теперь это становилось вопросом выживания. Пока на меня никто не нападал, но ведь достаточно ошибиться только один раз, и у мертвого шанса исправить больше не будет. Ночевал я всегда в одиночестве, говорить не с кем, и я старательно экспериментировал, создавая всё новые и новые варианты своих вихрей. Я понятия не имел, кто и как будет их "ломать", поэтому создавал с запасом прочности, на всякий случай. Чисто сигнальные, которые должны создать шум и яркий свет. Переполненные энергией, которые должны были "лопнуть" и сжечь всё вокруг выплеснувшейся энергией при малейшей попытке вскрыть их. Многослойные как матрешки, созданные из нескольких разных вихрей. Были плоские как блин, изогнутые как зонтик, шары и веретено, конусы и комбинации всего, что приходило в голову. Обычно к тому времени, когда я засыпал, выбранная поляна и окружающий лес превращались в дикое месиво исковерканных деревьев и вздыбленной земли, но мне всё равно казалось, что я слаб как никогда, и стоит появиться очередному магу, как он меня тут же уничтожит. И я тренировался снова, и снова, и снова. Мои вихри должны быть всё сильнее, сложнее, быстрее. Где предел во всё большем усложнении вихрей, я не знал, но когда наступит время, я должен быть готов. Когда это время наступит, и к чему я должен быть готов - неизвестно, но терять время я не хотел.
Понемногу дорога и новый образ стали привычными, и я уже без страха и напряжения смотрел по сторонам. То ли меня не искали, то ли искали, но не здесь, то ли мой новый облик обманул ищеек, но никто за мной не гнался, не нападал, не следил, и я почти успокоился. Даже распорядок дня стал привычным - завтрак, неспешная дорога, пару часов перетерпеть боль в груди, затем обед в лесочке, снова дорога, ужин в укромном месте, тренировка по созданию всё более изощренных вихрей, настороженный сон, а с утра снова дорога.
Конфликтов не было, так как людные места я старательно обходил, а на дороге лишь обменивался взглядами с другими путниками, стараясь не пересечься с ними даже в малом. Это обеспечило мне спокойную дорогу, но через неделю я откровенно заскучал. Старательное одиночество лишило меня и разговоров, и новостей. Думать о своем прошлом, анализировать ошибки? Я это сделал уже на десять раз, да и прошлое не изменить. Строить планы не будущее? У меня слишком мало информации, да и неизвестно, доживу ли я до следующего утра. С моей привычкой находить неприятности на ровном месте вообще неизвестно, чем обернется мой самый малый, самый безобидный поступок. Оставалось только пялиться по сторонам, но когда вокруг лес, и это тоже быстро надоедает. Нужно себя занять, но чем? Обозники обычно вели неспешные разговоры, да и мелкой дорожной суеты хватает - что-то починить, обустроить лагерь, потом свернуть, и прочие заботы. У меня не было и этого. Можно было бросить поводья, но лошадка неспешно, как заведенная, продолжала идти по дороге. Обустройство лагеря? Из всех забот было развести костер, а котелка сваренной каши хватало на целый день. Только и делов, что разогреть на следующем привале.
Те, кто ехали достаточно далеко, придумывали себе любое занятие, лишь бы занять себя, скоротать время. Однажды я даже видел, как один из возниц умудрялся прямо во время движения вязать носки! Причем, вёл он себя так, словно мужику вязать на спицах - самое обычное и нормальное занятие!
Для меня увиденное стало небольшим шоком, но потом я решил, что в этом что-то есть. Какая разница, чем заниматься, если это помогает убить время?
Для себя я додумался только до резьбы по дереву. Ну, это как многие - взять прутик там или палку, и потихонечку строгать или вырезать что-нибудь полезное или красивое. Конкретных идей у меня не было, нож-коготь оказался чересчур острым для такой работы, и ветки-палки уходили в стружку за несколько минут. Я снова заскучал, но тут очень кстати на глаза попались кости какого-то крупного животного, валяющиеся невдалеке от дороги. Это не было чем-то особенным, но в этот раз мне совершенно нечем было заняться, и я остановился посмотреть. То ли бык, то ли ещё что-то рогатое. Во всяком случае, куча костей была большой, да и сами кости, выбеленные солнцем и дождями, оказались весьма крупными. Ничего особенного, но меня неожиданно заинтересовала одна из костей длиной примерно полметра, с крупными суставами. Форма у неё была какая-то... симпатичная для меня. Почти идеально прямая, ровная и круглая, чем-то напоминающая... жезл?. Если подровнять, подрезать, украсить, то может получиться занятно.