Время собираться
Шрифт:
– О, да мы и здесь найдем, чем заняться, – сказал Верн.
– Дело не в этом. Просто уже поздно.
– А чем вы занимались, когда я пришел?
– Барбара заснула.
– Ужасно противно, когда они так делают.
Карл наморщил лоб.
– Да?
– Потом узнаешь. Признак отсутствия интереса.
– Вот как?
– Один из подводных камней этого мира. Которых полно. – Голос Верна сел, слова было трудно разобрать. Но он продолжал тянуть их из себя одно за другим, сосредоточенно хмурясь, концентрируясь на каждом слове. – Да, полно. То они засыпают. То их тошнит на
– Так лучше всего, – сказала Барбара.
Верн поднял глаза.
– Что?
– Так лучше всего. Когда встают и уходят.
– Только тогда им приходится самим покупать себе билет домой.
– Оно того стоит. – Барбара побледнела. Раздавила в пепельнице сигарету. – Может, и тебе лучше встать и отправиться к себе.
Верн моргнул.
– Зачем?
– Да, нам пора, – поспешил добавить Карл. – Пойдем.
– Вы что, люди, и поговорить не хотите? Что с вами такое? Карл любит разговоры. Он сам мне рассказывал. Нет, говорит, в мире ничего лучше, чем хорошая беседа.
– Карл, забери его с собой, – сказала Барбара. Голос у нее был как кремень. Она распахнула дверь в коридор.
– Вот еще! – раздраженно фыркнул Верн. – Что с вами такое?
– Думаю, нам лучше пойти. – Карл взял его за локоть, но Верн выдернул у него руку.
– Не будь таким нелюдимым, – проворчал он.
– Это ее комната.
– Но мы с ней старые друзья. Ты разве не знал? Барбара и я давно знакомы. А старых друзей не годится вышвыривать на улицу. Да еще среди ночи.
– Думаю, нам лучше пойти, – сказал Карл.
– Вот как? А ты тут что, авторитет? – Голос Верна стал совсем сонным. – Я поражен. – Вдруг он рыгнул, его рот раскрылся, глаза остекленели. – Пардон. Как я уже говорил, Карл, ты, кажется, не понимаешь, насколько близко к сердцу я принимаю твои интересы.
– Да?
– Так что не торопи меня. Мы оба принимаем твои интересы очень близко к сердцу. И потому тебе следовало бы послушать. – Верн медленно поднял палец. – Выслушать все, что ты должен знать ради своего блага. Так?
– Что так?
– Кто-то должен тебе все объяснить. Почему бы не я? В конце концов, именно отец всегда передает знания сыну.
– Хватит, – сказал Карл. – Пошли.
– Не дергай меня. – Верн надул губы. – Я не люблю, когда меня дергают. Мне есть что тебе сказать. Очень важное. И ты лучше послушай. Сядь вот тут, и мы поговорим. Это очень важный разговор. Я сочинил трактат, который расскажу тебе.
– Трактат?
– Этическая система философии. Великая штука. Одна из лучших в мире. Я обдумывал ее много лет, пока не убедился, что она превосходит все остальные. Все, что сочинили раньше. Кант. Спиноза. Кто там еще был. Много их было. Бессчетное множество. И каждый за пять долларов. А с моим подходом и пяти долларов не нужно.
Голос Верна постепенно затих и перешел в еле различимый шепот.
– Зря ты не дал мне раньше все объяснить. Я же говорил тебе, что хочу поговорить. А может, оно и к лучшему. Зато теперь все улеглось. Пришло в порядок. С моим подходом не ошибешься. Он всегда срабатывает. Возможно, тебе придется внести небольшие изменения. Так что элемент творчества тоже предусмотрен. Искусство. Время от времени. Но никаких больших перемен.
– Я не понимаю, – буркнул Карл.
– Одним, к примеру, нравится музыка. Не всем. Но для тех, которым нравится, надо обзавестись проигрывателем. С пластинками. Бах. Барток. Стравинский. И репродукциями на стенах. Модильяни. Кандинский. Многие любят танцевать. Для этих надо знать места. Уютное, неярко освещенное местечко. Группа в углу играет прогрессивный джаз. Негромко. Не слишком много народу. Всегда надо знать, что им нравится.
Верн повертел головой, высматривая слушателей.
– В чем дело? Что вы на меня так уставились?
– Идем, – сказал Карл.
– Дай мне кончить. Изменения вносишь сам. Небольшие изменения. Разные. Какие – сам решишь. Я учу тебя основному принципу. Безотказному. Осечек не дает. Все равно придется усвоить его когда-нибудь. Почему не сейчас? Она будет рада помочь, я знаю. Ты ведь поможешь ему, Барбара? Поможет, я знаю. Знаю.
– Убирайся отсюда, – пошипела Барбара.
Верн моргнул.
– Убираться? – Он медленно поворачивал голову, пока не увидел Карла. – Видишь? Слишком поздно. Спонсор отказалась от своего предложения. Это плохо. Я пытался тебе помочь. Но ты не хотел слушать, когда у тебя еще был шанс. А теперь стало поздно. Зря ты не дал мне все тебе объяснить. А здесь такое хорошее место для начала. Жаль. Немного найдется таких хороших мест. Для молодого человека.
– Сейчас что-то произойдет, – сдавленным голосом сказала Барбара.
– Произойдет? Оно уже произошло. Один уже приходил. Я говорил с ним сегодня. Милый такой парень. Похож на змею. Железную. Из железа и крови. Славный такой парнишка. – Вдруг он как будто проснулся. Его лицо стало жестким. Взгляд сосредоточился на Карле. – Ты знаешь, зачем я сюда пришел? Я пришел тебя предостеречь. Это очень важно.
– Предостеречь меня?
– Сказать тебе, чтобы ты этого не делал. Это рискованно. Я давно об этом думаю.
– О чем?
– Это плохо. Брось эту затею. Пошли. Вернемся вместе. Это опасно. – Верн встал на ноги. – Карл, я хочу рассказать тебе о ней кое-что. Мне было почти столько, сколько тебе. Эллен. Из хорошей семьи со Среднего Запада. Золотистые волосы. Горячая маленькая сучка. Будь осторожен. Они разрушат тебя. Они ничего от тебя не оставят. Только дай, и они съедят тебя живьем. Я-то знаю. Они из тебя все соки выжмут. Так что лучше уходи. Если она тебя впустит раз, то уже ни за что не выпустит обратно.
Лицо Карла стало мертвенно-бледным. Он сделал к Верну шаг.
Барбара завизжала. Карл схватил Верна за шиворот. И поволок через всю комнату к двери, причем лицо его было недвижно, как маска.
– Карл! – Барбара бросилась ему наперерез. Он оттолкнул ее плечом. Пинком открыл дверь. Голова Верна болталась. Он весь ослаб, руки и ноги болтались, как у тряпичной куклы. Очки упали на пол.
Карл вышвырнул его в коридор. Верн шлепнулся на пол, упершись руками в пол, с ноги слетел ботинок. Мгновение он сидел, свесив голову на грудь. Потом медленно осел, распластался по полу, как выброшенная тряпичная кукла.