Время убивает

Головачев Василий

– То есть работу Истомина никто не пролоббировал?

– Увы, никто, если не считать вялой заинтересованности Минобороны. Оно субсидировало проект, но не до конца. Зато первыми у нас идут исследования зарубежных групп. Из сорока получателей правительственных грантов размером в сто пятьдесят миллионов рублей в нашей области лишь двадцать имеют российское гражданство, а постоянно проживают в нашей стране только пятеро.

– Сволочизм! – посочувствовал

Никифор заведующему лабораторией. – Истомин беседовал с вами по теме?

– Очень редко, – с сожалением признался Лебедев. – Глеб Лаврентьевич был очень закрытым человеком, так сказать, человеком в футляре, и практически ни с кем не делился результатами исследований.

– И вы не поинтересовались, на какой стадии находится ваш сотрудник?

Лебедев нахмурился:

– Интересовался, кое-что подсказал, но Глеб Лаврентьевич даже со своими кураторами из военного ведомства редко общался.

– Вы смотрели его записи в компьютере?

Лебедев досадливо поморщился:

– Руки не дошли, извините. Да и прошло-то всего два часа, нет смысла спешить.

– В таком случае скачайте все его рабочие файлы на диск, я заберу с собой для анализа.

– Вы же одну копию забрали.

– Нужна ещё одна.

– Ох, нельзя ли попозже? Мы сейчас готовимся к съезду ядерщиков…

Никифор поднял на заведующего потяжелевший взгляд:

– Даю двадцать минут. Не исключено, что работой Истомина заинтересуется Федеральная служба безопасности. Хотя стойте, не надо скачивать, выньте «маму», этого будет достаточно.

– Понял, – заспешил Лебедев, – сейчас организую.

Он бочком выбрался из кабинета, и следователю пришлось его догонять.

– Я с вами.

Прошли в небольшой зал с десятком столов и компьютеров, за которыми работали сотрудники лаборатории, почти все – пожилые мужчины и женщины в возрасте, насколько смог оценить Никифор.

Ни один из операторов не отвлёкся на приход завлаба и гостя, и следователь с любопытством смотрел, как Лебедев включает один из компьютеров за крайним столом и садится на стул. Очевидно, здесь и работал умерший физик, на столе которого царил идеальный порядок. Если практически на всех столах валялись флешки, диски, бумаги, столовые принадлежности и аксессуары, то на столе Истомина ничего не было, кроме стаканчика с шариковыми ручками и карандашами и стояли часы – настоящий измерительный комплекс с тремя циферблатами и десятком других указателей и окошечек.

Никифор обратил на это внимание:

– Это ваш аппарат? Я имею в виду – лабораторный?

– Нет, – покосился на часы Лебедев, продолжая работать на клавиатуре. – Глеб Лаврентьевич принёс его пару дней назад и свято соблюдал распорядок дня. Приходил ровно в девять, уходил ровно в восемь. Даже обедал точно по часам.

– Удивительная педантичность.

– Да уж, старая закалка. – Лебедев подозвал молоденького сотрудника в белом халате, они вдвоём выдернули из гнезда компьютера вычурной формы плату и передали Никифору: – Надеюсь, вы вернёте…

– А как же, – подтвердил Никифор, на самом деле не зная, сможет ли выполнить обещание. – Спасибо, продолжайте работать. Если понадобитесь, мы вас вызовем.

– Всегда к вашим услугам.

Садясь в кабину аэромобиля, Никифор привычно глянул на часы и поймал себя на мысли, что начинает нервничать. Ничто не предвещало беды, ноябрьский день с нулевой температурой был не лучше и не хуже череды таких же предзимних дней, люди двигались по улицам не торопливее, чем обычно, и всё же в ушах тихо нарастал тревожный звон, от чего хотелось скрыться в безопасном месте и переждать там «падение метеорита» или, не дай бог, вражеской ракеты.

– Ленинградская, десять, – сказал он водителю.

У дома Истомина аэрокоптер приземлился в тринадцать пятьдесят.

– Мне бы не мешало заправиться, – произнёс Паша удручённо. – Успею?

– Я пробуду там не меньше получаса… – Никифор осекся, вспомнив о феномене задержки времени. – Никуда пока не отлучайся, потом вместе найдём ближайшую заправку.

– Есть. – Водитель кинул озабоченный взгляд на приборную панель.

На шестнадцатом этаже дома Никифора встретил молодой человек в камуфляже, вооружённый автоматом. Следователь его знал, это был сержант из оперативной группы Марина по фамилии Тарасов.

– Товарищ майор? – вытянулся он перед Никифором.

– Ты один?

– Нет, внутри товарищ капитан. Плюс на улице трое.

– Не заметил. И давно капитан в квартире?

– Минут десять.

– Никто больше не появлялся?

– Никак нет?

Никифор подошёл к двери, заметил, что она приоткрыта, оглянулся на сержанта.

– Почему дверь открыта?

– Товарищ капитан велел не закрывать.

Никифор покачал головой, толкнул дверь и вошёл, пережив знакомый треск «лопнувшего пузыря».

Климчук сидел на кухне, пил кофе. На нём был полушубок, и ботинки он не снимал.

Конец ознакомительного фрагмента.