Время убивает

Головачев Василий

– Ничего, ты физик в прошлом, раскрутишь, – вернул майору шутку Виктор. – Чем он занимался?

– Об энтропии что-нибудь слышал?

Виктор поскрёб пальцем макушку.

– Ну-у… это такая материя… связанная с хаосом, так?

– В точку, – улыбнулся Никифор. – Истомин решил создать устройство, ослабляющее энтропию, и сварганил у себя дома прототип. Я его видел.

– Неужели работает?

– Не поверишь, работает, отчего и возникли проблемы. Сколько на твоих глубоководных?

Капитан

озабоченно посмотрел на свои командирские часы российского изготовления, способные работать под водой.

– Одиннадцать тридцать.

– А на моих двенадцать ноль-пять.

– Ну и что?

– Мои часы начали спешить после того, как я побывал в квартире Истомина.

– Ну и что? – повторил вопрос Климчук.

– Это, – Никифор показал браслет с часами, – суперточная швейцарская механика «Едокс», она не отстаёт и не опережает показания, вообще не выходит из строя.

– Да ладно, любая механика ломается.

– Эта нет.

Климчук ещё раз глянул на свои часы, пожал плечами.

– Ладно, пусть будет по-твоему.

В ухе звякнул сигнал вызова.

– Зайди, – раздался голос Баринова.

Никифор допил кофе, помахал рукой капитану и поспешил к начальнику отдела.

– Что в Дубне? – поинтересовался хозяин кабинета, прекращая листать бумаги в папке чёрного цвета. Несмотря на почти стопроцентную цифровизацию делопроизводства, чиновники всех рангов продолжали пользоваться бумажными носителями информации.

– Если мои предположения верны, то материал – просто бомба!

Баринов нахмурился:

– Давай сначала. В институте был?

– Был. – Никифор без особых подробностей поведал начальнику о своих встречах с полицейскими, руководителями ОИЯИ и свидетелями, а также высказал своё отношение к странному поведению часов. – Мне нужен эксперт, специалист по современным теориям физических взаимодействий.

К его удивлению, Баринов отмахиваться от просьбы не стал, проворчав:

– Ты же сам физик?

Услышав смущённое признание подчинённого о «потере научных кондиций», он нажал клавишу на столе:

– Анна Филипповна, зайдите, пожалуйста.

– Кто это? – спросил Никифор.

– Эксперт, – коротко ответил полковник.

Через минуту в кабинет вошла женщина, в которой Никифор с удивлением узнал незнакомку с парковки, на которую он обратил внимание, когда она выходила из «Мини Купера».

Она снова улыбнулась, от чего её и без того милое личико стало ангельским.

– Знакомьтесь, – сказал Баринов. – Майор Сомов Никифор Антонович. Анна Ветлова. Старший научный сотрудник нашего техцентра, оканчивала физтех.

Женщина подала руку.

Никифор вскочил, пожал. Во рту пересохло, будто он пробежал пару километров. Вспомнилось арабское изречение: сердце видит

раньше глаз.

«Не дури, майор!» – одёрнул он себя мысленно.

– Мы виделись утром… очень приятно.

– Анна Филипповна, вы, насколько мне известно, ещё не приступили к делам. Поможете товарищу разобраться в обстоятельствах инцидента с физиком Истоминым?

– Конечно, с удовольствием.

– Ну удовольствия не обещаю, но дело вырисовывается интересное, насколько мне удалось оценить. Никифор Антонович, введи Анну Филипповну в курс дела.

– Слушаюсь. – Никифор протянул руку к двери. – Идёмте в мой кабинет.

Женщина первой вышла, Никифор, не сводивший взгляда с красивых ног эксперта, оглянулся на оклик Баринова:

– Минуту.

– Слушаю, товарищ полковник.

– Прикрой дверь.

Никифор закрыл.

– Не раскатывай губу, майор, – мрачно проговорил Баринов, понижая голос. – Это наш самый ценный кадр, к тому же с тремя детьми на руках.

– Бывает, – хмыкнул Никифор.

– И без мужа, – закончил Баринов. – Иди.

В кабинете уже никого не было, Климчук умчался на задание, и Никифор усадил гостью на стул напротив своего стола. Включил компьютер, сунул в него флешку с материалами Истомина.

Всё это время Анна изучала его действия, не говоря ни слова. Видимо, она была сдержанным человеком.

– Коротко о сути дела. – Он сообщил ей о смерти физика из ОИЯИ, повернул к ней экран компьютера. – А это то, над чем он работал.

Экран высветил формулу Уилера – Девитта.

Брови Анны взлетели на лоб.

– Это же…

– Уилер – Девитт с их архитектурой времени без времени. Но с дополнением.

– Давно не встречалась с интерпретацией Уилера. А это что за параметр? – Она указала на последние символы формулы. – Не помню, чтобы формула заканчивалась так странно.

– На мой взгляд, добавлен гамильтониан скорости распространения энтропии. Волновая функция бесконечно малых длительностей. То, из-за чего у нас возникает чувство течения времени.

– Это чувство у человека появляется из-за того, что наше сознание обрабатывает каждый из квантов времени по очереди, последовательно.

– Согласен, но Истомин облёк этот процесс в математическое уравнение. Я уже далёк от высшей математики квантовых состояний, но Истомин действительно показал, что энтропия обратима.

– Spukhalt! – произнесла Анна с улыбкой.

Никифор неплохо знал немецкий, поэтому смог перевести слово как «жуть».

– Наверно, не так категорично, хотя впечатляет. Я тоже не могу представить, что можно запустить обратно процесс разделения созданного микста на составляющие. Или ещё нагляднее – процесс сбора разбитого стакана после его падения на пол.