Время ужаса
Шрифт:
И я надеюсь, что мой егерь присоединится ко мне здесь. Он преследовал одного из слуг Кадошима, который бежал из битвы".
Да, тогда к делу. Элгин рассказал мне о том, что произошло на том холме. Темное и ужасное дело, и наглость этого падшего существа, - прорычала Нара, - устроившего свое логово так близко к одной из моих крепостей. Я только жалею, что не смогла вовремя оказаться здесь и принять участие в вашем набеге". Ее рука скользнула к рукояти кинжала.
Эта королева нравится мне все больше и больше.
Элгин оказал нам огромную помощь", - сказала Сиг. Без него мы бы не преуспели. И его люди сражались храбро. Нелегко идти во тьму, а еще
Мои люди храбры и верны, - с гордостью сказала Нара. Элгин рассказал мне обо всем, что произошло в логове этого существа. О... церемонии.
Да, - сказала Сиг. 'Это тревожно. Жертвоприношение, так много аколитов". Она покачала головой. 'Это что-то новое'.
'Думаешь, есть еще такие же?'
Сиг пожала плечами. 'Я подозреваю, - сказала она, - но доказательств пока нет'.
Я послала гонцов к своим лордам по всему Ардейну, предупреждая их. Мы прочешем землю".
Это хорошо. Мы должны выследить их и искоренить. Кадошим - это чума, их самое заветное желание - утопить мир в нашей крови".
Если они здесь, в Ардейне, я найду их", - сказала Нара.
Из дальнего конца зала, за закрытыми дверями, послышался шум. Крики, и вдруг все потянулись за оружием, Мадок, первый меч Нары, шагнул к ней, сверкнув сталью. Сиг и Каллен шли через пиршественный зал, Элгин с ними, выкрикивая команды. Двери приоткрылись, и в них просунулась голова воина. Он что-то крикнул, но тут над ним пронеслась какая-то фигура, пучок белых перьев.
СИГ! завопил Раб, когда воин ударил копьем в белую ворону.
Держись!" - крикнула Сиг. Каллен сорвался на бег.
Рэб увидел их и полетел прямо, как стрела, навстречу, одарив воина, который пытался проткнуть его копьем, злобным взглядом.
'Почему ты здесь?' сказала Сиг, глядя на дневной свет, пробивающийся сквозь высокие окна. Его не было чуть больше половины дня".
Рэб вспорхнул и уселся на плечо Каллена, взволнованно перепрыгивая с одной когтистой лапки на другую.
Следуй за Рэбом, - прокаркала птица, взмывая обратно в воздух. Быстро, быстро. Рэб нашел гончих Кельда".
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
БЛЕДА
Бледа стоял во дворе Драссила и ждал. Джин была рядом, и он чувствовал на себе ее взгляд, хотя и отказывался смотреть. С тех пор как Исрафил объявил, что они поженятся, она стала чаще улыбаться ему, чаще прикасаться к нему, даже если просто клала руку ему на плечо, когда он ее смешил.
Отчасти ему это нравилось. Он должен был признать, что это было приятно и вызывало в животе другие ощущения, которые тоже не были неприятными. Но он также остро ощущал присутствие своей матери в Драссиле, а также старого Эллака и еще дюжины его сиракских сородичей, и казалось, что они все время наблюдают за ним. Он так напрягался, чтобы сохранить холодное лицо, что, когда он ложился ночью в койку и гасили факелы, это было облегчением. Мышцы на лице болели так, что он даже не подозревал об этом.
Контролировать свои эмоции - дело непростое.
И Джин, похоже, становится все хуже, а не лучше.
Послышался стук копыт по булыжникам, и он был благодарен за то, что отвлекся, хотя и почувствовал прилив грусти.
Его родственники покидали Драссил.
Первой он увидел свою мать, которая въезжала во двор, словно жила в седле, что она, в основном, и делала. Она была в Драссиле почти всю луну, и все же они почти не разговаривали, и никогда не оставались наедине, хотя Бен-Элим был в этом повинен. Бледа смотрел на нее сейчас и не понимал, что она думает о нем: гордится или стыдится. Мысль об этом причиняла ему слишком сильную боль, и он быстро отогнал ее, быстро моргая - единственный признак того, что он вообще что-то почувствовал. Глаза матери коснулись его, переместились на Джин, затем на великие ворота и на небо, на вечно присутствующие очертания Бен-Элима, плывущего по течению. Рядом с ней ехал Ульдин, владыка Черена и отец Джин. Он тоже не улыбнулся своей дочери, но на мгновение склонил к ней голову, когда они приблизились к паре. Затем их свиты с грохотом въехали во двор; Эллак был там, и, несмотря на отсутствие одной руки, он держался в седле так же уверенно, как и все остальные.
Порыв ветра и шелест перьев - Исрафил и Кол грациозно приземлились по обе стороны от Бледы и Джин, ожидая, пока всадники доберутся до них. Великаны, королева Этлинн и ее отец, Балур Одноглазый, тоже стояли неподалеку, а во дворе выстроилось множество белокрылых - знак уважения или напоминание о силе, Бледа не был уверен.
Возможно, и то, и другое.
Что бы это ни было, Бледа чувствовал напряжение в воздухе. Члены свиты его матери, возможно, и владели искусством холодного лица, но некоторые из них не так хорошо умели скрывать свои эмоции. Бледа замечал белые костяшки на поводьях, натянутые луки на седельных колышках, лошадей с оттопыренными ушами или щелкающих ушами, когда настроение всадника ощущалось на каком-то уровне и передавалось. А Исрафил и Кол по обе стороны от него ерзали в такт, что, возможно, только Бледа мог прочесть: дрожь в крыльях, напряженность в мускулатуре.
Что-то не так.
Эрден и Ульдин остановились перед Бледой и Джин, Исрафилом и Колом.
"Мы дадим вам вашу десятину плоти, - сказал Ульдин без предисловий, - пошлем вам воинов из числа Сирака и Черена".
Тихий вздох пронесся по двору, казалось, изменения в Исрафиле и Коле были незначительными, но Бледа заметил их: расслабление крыльев, медленный вздох Кола.
Мать и Ульдин еще не сказали им, и Исрафил подумал, что они уйдут, не приняв условий. Он бы этого не допустил. Моя мать и остальные, без сомнения, были напряжены из-за стыда. Еще одно пятно, когда мы преклоняем колено перед нашими новыми хозяевами. Почему нас просто не оставили жить на свободе? Сирак не создан для правил и предписаний Бен-Элима; мы - народ равнины, движемся вместе с временами года и солнцем, и нет ни ига, ни хозяина, который привязал бы нас к одному месту.
По возвращении в Аркону мы отправим небольшой отряд, чтобы показать нашу добрую волю, пока мы подбираем и организуем более крупные силы", - сказал Эрдене. Сначала вы получите сто всадников из Сирака, сто из Черена. Больше будет позже".
Сирак и Черен отличаются честью в этом деле, - сказал Исрафил.
Честь? Их заставляют преклонить колено, чего Сирак не делал ни с кем до тех пор, пока дул травяной ветер.
'Они будут почетным караулом наших наследников. Бледы и Джин. Свадебный подарок, чтобы показать нашу приверженность их предстоящему браку".
Даже слово "брак" вызвало у Бледы значительный дискомфорт, и ему было трудно скрыть это от его лица.
Наш почетный караул! Разрешит ли Исрафил это? Формально воины не будут подчиняться никому, кроме нас с Джин. Мы были бы их повелителями.
Наступило молчание, затянувшееся, пока Исрафил обдумывал сказанное. В тот момент, когда Бледа решил, что время для ответа без оскорблений прошло, Исрафил кивнул.
Конечно, - сказал он.
Эрдене кивнула, а затем посмотрела на Бледу.