Время ужаса

Гвинн Джон

Я рад тебя видеть, - сказал Аскер. Ты идешь с нами?

Нет, - сказал Дрем, слезая со своего пони. Но я хотел поблагодарить тебя за твое предложение. Ты поступил по-доброму".

'Ах, парень, это было больше для того, чтобы спасти мою больную спину!' Аскер хрюкнул, хотя Дрем видел, как жена пихнула его локтем, и слышал хихиканье малышей где-то под всеми мехами.

"И, может быть, намек на доброту", - признал Аскер.

'Больше чем намек', - сказал Дрем. И я этого не забуду. Никогда. Когда ты пришел ко мне вчера, я думал, что мне больше не для чего жить, а теперь у меня есть две

жизни. У тебя есть друг во мне, Аскер. На всю жизнь". Он посмотрел торговцу в глаза, как часто говорил ему его отец, когда говоришь серьезно, и Аскер кивнул.

'Уверен, что хочешь остаться? сказал Аскер. Кергард уже не тот, что был, и я думаю, что дальше будет только хуже".

'Я уверен, что ты прав, но у меня есть дела. Должен сделать", - сказал Дрем. 'Но есть одна услуга, которую ты мог бы для меня сделать. Я буду благодарен.

"Я скажу тебе, когда узнаю, что это за услуга", - сказал Аскер, недоверчиво вздернув бровь.

Дрем полез в седельную сумку и достал пакет. Он был размером с тарелку, плотно завернут в плащ из черной шерсти, перевязанный бечевкой. Дрем протянул его, но Аскер не взял его, а просто уставился на него.

'И куда бы ты хотел, чтобы я доставил эту твою посылку?' спросил Аскер.

'Если ты едешь на юг, то, скорее всего, пройдешь мимо их дверей', - сказал Дрем, его глаза были серьезными и полными надежды.

'Где?' повторил Аскер.

В Дан Серен. Она должна быть передана в руки воина их ордена. Ее зовут Сиг".

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

РИВ

С каждым шагом по восточной дороге Рив ощущала толчки страха и волнения. Она уже много раз ходила в патрули с сотней Афры: охраняла торговые караваны и сопровождала государственных послов, даже восстанавливала мир в тех случаях, когда спор между деревнями или городами переходил в кровавый конфликт, как это случилось между кланами Бледы и Джин. Но этот...

Кадошим!

Они могут сражаться с ними, и скоро. Это было все, ради чего она тренировалась. Вся цель ее становления Белокрылой. Это было похоже на исполнение какой-то жизненной обязанности.

И, по правде говоря, было хорошо оказаться подальше от Драссила. После того, что случилось с Эстель и Адонаем, крепость стала казаться другой, мрачной и холодной - чего она никогда не чувствовала в месте, где родилась и выросла. Каждый день вдали от Драссила у нее поднималось настроение, да и у их компании, похоже, тоже. Три отряда Белокрылых маршировали по дороге Арконы: первую сотню возглавляла Афра, вторую - Гаридас, всегда искренний и набожный, третью - суровая женщина по имени Лорина.

Рив находилась в хвосте колонны, входя в группу, которая путешествовала с сотней Белокрылых в качестве помощников Афры, большинство из которых были начинающими воинами в течение года после прохождения воинских испытаний. В действительности они выполняли большую часть задач, необходимых для движущегося отряда. Разбить лагерь, вырыть окопы и уборные, заготовить дрова и развести костры, добыть свежую воду и наполнить сотни шкур для воды. А затем заботились о нуждах того воина, к которому они были приставлены, в случае Рив - ее сестры Афры, что включало поддержание оружия и доспехов в порядке, чистоте и полировке.

Позади нее катились два десятка фургонов, запряженных крупнокостными лошадьми; фургоны были полны лагерных припасов. А за ними в хвосте колонны маршировали два десятка великанов, во главе которых шел Балур Одноглазый - беловолосый великан, одетый для войны в кольчугу и кожу, с огромным боевым молотом, перекинутым через спину.

Железные сапоги Сотни трещали по камням восточной дороги. По обеим сторонам насыпи на протяжении доброй сотни шагов земля была очищена от деревьев - эта работа никогда не заканчивалась, ее приходилось выполнять каждый год, поскольку лес все время пытался вернуть утраченное. За расчищенным пространством возвышался Форн - стена из скрученной коры и шелестящих листьев.

Они могут быть там, прямо сейчас. Наблюдают за нами.

Именно такие участки леса, как этот, были опасны, там, где лес Форн еще предстояло проредить и прочесать, объявить его свободным от кадошим и сделать безопасным.

Небо над головой было чистым и голубым, как светлая дорога между пологом. Силуэты Бен-Элима летали невесомыми кругами, охраняя сверху, патрулируя впереди, ища.

Хотела бы я летать, подумала она. Чувство свободы, возможность видеть так много, так далеко...

Золотоволосый Кол возглавил Бен-Элим, пятьдесят или шестьдесят белокрылых воинов рассеялись по небу.

Как ты думаешь, мы уже почти у цели? сказал Джост рядом с ней.

'Я не знаю, - пробормотала Рив.

Клянусь, если он спросит меня об этом еще раз...

Сверху до них донесся звук рога, и вдруг Бен-Элим низко пронесся над колонной, выкрикивая приказы. Рив почувствовала, как перья коснулись ее вздернутого лица, когда один из Бен-Элимов пронесся над ней. Это был Кол, ухмыляющийся и кричащий. Рив улыбнулась его веселью.

Он и Исрафил не могли отличаться друг от друга.

Затрубили рога, и колонна остановилась, Рив и те, кто был с ней, побежали к своим командирам. Она мельком взглянула на Бен-Элим, летящий впереди, двенадцать из них в форме наконечника стрелы в небе.

"Ты мне не нужна", - сказала ее сестра Афра, когда Рив протянула ей шкуру с водой. Она глубоко отпила. Я хочу, чтобы ты была в хвосте колонны. Защищай фургоны".

"Но... сказал Рив, глядя за Афру и белокрылых на очертание крепостных стен и зданий впереди.

'Сейчас же!' - прошипела сестра, голос был холоден и тверд, в нем не было уступчивости.

Когда она в таком настроении, ее не переубедить.

Плечи Рив опустились, и она повернулась, чтобы уйти.

Держись поближе к Одноглазому, - окликнула ее сестра. Рив не ответила - ничтожная последняя победа и протест.

Рив топала обратно по линии, увидела, как Вальд проверяет ремни своего щита и становится в ряд с другими Белокрылыми. Он кивнул ей и ухмыльнулся. Она попыталась ответить ему, но поняла, что это слабо и вынужденно: стыд за то, что она не участвует в этом, за то, что ее снова отбросили в безопасное место...