Время волка
Шрифт:
— Ты действуешь так, как будто я – его пленница.
Эрик оглянулся на своих попутчиков, как будто хотел подстраховаться, что они не могут подслушать.
— В некотором смысле ты ведь итак это знаешь. Серьёзно, красавица, я могу себе представить, какого это должно быть – ты чувствуешь себя одинокой. Совершенно без поддержки, без кого-либо, кто действительно тебя знает и находится с тобой. На твоём месте мои дела шли бы так.
Беда была в том, что в этот раз Эрик действительно нашёл больное место. «Если он узнает, где я как раз хотела оказаться, Жан-Жозеф не только подрежет мне крылья, а также совершенно сломает», — думала она.
— Только поэтому ты прячешься между книгами? — продолжил Эрик мягким тоном. — Но они не настоящее
Изабелла отвернулась. Всё-таки, гнев на Эрика был лучше, чем переносить бесконечную тёмную печаль, под которой, как она думала, задохнётся какой-нибудь ночью.
Эрик сопел.
— Почему ты так мало меня любишь?
«Потому что ты говоришь так, как говоришь. Потому что таких людей как Бастьен, называешь «трусами» и «уродами». Потому что ты помешан на мне как охотник за дичью, которую он не может иметь».
— Кажется, ты всё еще не понимаешь – я на твоей стороне. Даю слово, моя тётя ничего не узнает о твоей прогулке.
— Ах, да? И что мне стоит твоё слово?
— Один поцелуй, — шепнул он ей. — Только один поцелуй, красавица.
Для начала, в первую секунду ей бросилось в глаза, как близко он к ней подъехал. Их колени соприкоснулись, и неожиданно рука мужчины уже лежала на талии девушки и распутным движением вытянула её наполовину из седла.
— Андре! — крикнула она и со всей силы вжалась в стремя. Её локоть ударился о подбородок Эрика. Испуганная разрывающей болью от узды, её кобыла высоко рывками двигала головой и пятилась обратно, резко поворачиваясь вокруг себя. Возник не громкий отвратительный шум, когда кости носа Эрика ударились о череп лошади. Он мычал и вытирал своё лицо, сквернословя. Когда мужчина отпустил руку, подбородок был красным от носового кровотечения.
— Ты ещё пожалеешь, — прошипел он, взмахнул рукой и потянул кобылу Изабеллы.
Тогда всё произошло одновременно. Андре что-то рычал, Изабелла резко вскочила в седле, когда кобыла панически прыгнула в сторону и поднялась на задние ноги. Когда она ослабила поводья, животное неожиданно встало. Изабелла сильно испугалась и осадила свою лошадь. Четыре, пять галопирующих прыжков она передвигалась назад, пытаясь удержать равновесие, потом освободила поводья и пустила лошадь вскачь.
Позади себя Изабелла слышала, как спорили Андре и Эрик. Шарль и остальные смешались между собой. Только недалеко от вершины горы она решилась взглянуть через плечо. Андре рысью следовал за ней. Графские сыновья ехали верхом в другую сторону от них, только Эрик пока ещё высоко сидел на коне, на том же месте. Она похолодела, когда увидела его лицо, искажённое от ярости. На одну ускользающую секунду девушка подумала, что видит пугающе чужого мужчину в маске из крови и ненависти.
***
Мужчину в очках звали Этьен Лафонт, и он был синдик епископа Менде, так много между тем различил на слух Томас. И ответственным координатором на месте охоты. Здесь, в кабинете, его роль была похожа на роль подсудимого, который должен был защищаться как против финансового контролёра, так и против охотника.
Также сегодня Томасу бросились в глаза детали: что фарфоровый тампер (прим.пер. – топталка для курительной трубки), которым нервно играл де л'Афердю, имел форму женской ножки в чулках; что камердинер короля умышленно держал кофе на подносе так высоко, чтобы изысканный аромат напитка поднимался непосредственно ему в нос; что на стуле рядом с окном лежала карта мира, как будто её там кто-то забыл. Вероятно, что король её только что рассматривал?
Несмотря на то, что ему уже пятьдесят пять лет, он был ещё статным мужчиной. Его ярко прочерченные брови выделялись из-под белого парика. Раньше народ называл его Le-Bien-Aim'e (прим.пер.: Людовик Любимый, король Франции в 1715—1774 гг.), прославленный любимец, однако, с тех пор, как Франция вышла из семилетней войны против Англии проигравшей, вокруг государственного строя зашевелилось больше критики. Хотя уже почти год как умерла фаворитка короля, мадам Помпадур, скорбь пока ещё была в нём заметна: горькие складки лежали вокруг его рта. И после смерти Помпадур оспа убила дофина (прим.пер.: титул наследников французского престола с 1349 по 1830 гг), молодого наследника престола и его жену.
— Что вы всё-таки предполагаете, почему до сих пор охотники из Нормандии не имели успеха, месье Лафонт? — поинтересовался финансовый директор.
Синдик неловко откашлялся.
— Ну, наша местность не идёт в сравнение с рощами Нормандии. Она сурова, леса весьма густые, горы и ущелья едва ли проходимы во многих местах, и имеется много топей и болот. В горах течёт вода из бесчисленных источников и ручьёв, что дополнительно затрудняет ищейкам напасть на след. И поэтому добраться...
— Мой охотник недостаточно хорош для вашей провинции? — прервал его король.
Томас тайком восхищался синдиком за его спиной. Сейчас любой стал бы заикаться, но Лафонт продолжил твёрдым голосом:
— Я только сказал, что обстоятельства не благоприятны. И то, что лучшие охотники и ищейки должны иметь трудности с животным, которое к тому же совсем не ведёт себя как волк.
Месье Антуан самодовольно улыбался.
— Да, мы слышим это уже несколько месяцев, — нетерпеливо сказал король. — Диковинное животное, сверхъестественное существо. Только смешно, что несколько детей смогли с ним справиться.
— Если это не волк, что это тогда, по вашему мнению? — спросил де Буффон с искренним интересом.
Лафонт обстоятельно поправил свои очки.
— Мы... надеялись, что вы сможете нам объяснить. Норманны убеждены в том, что это неизвестный до сих пор вид животных. И письмо капитана Дюамеля прошлого года находится у вас?
Де Буффон кивнул.
— Месье Ауврай! Часть с описанием, пожалуйста!
Это было, как будто бы время в помещении остановилось, пока не начало буйствовать в голове Томаса, как будто хотело наверстать все медленные минуты. Взгляд упал на карту мира, он читал: Amerique, Pays de l’Amazone, Golfe du Mexique (прим.пер.: Америка, территория Амазонки, Мексиканский залив). Terres Magellaniques, Sumatra, Turquestan (прим.пер.: Магелановы земли, Суматра, Туркестан). Сейчас эти названия казались заклинаниями, как мольба, которая могла призвать сюда его будущее.
«Егерь также верил в волка и короля. Итак, подчеркнуть аргументы, которые говорят в пользу этого!» У него имелся только единственный шанс остаться в королевской памяти. И ему не нравилось делать только то, что от него ожидалось. Он достал отчёт и прочитал спокойным голосом:
— Это животное величиной с телёнка. Оно имеет лапы, такие же сильные как медведь, и явственно выделяющиеся когти на длинных пальцах. Пасть необыкновенно большая, грудь длинная как у леопарда... — он хмурил брови, пока продолжал, и скривил рот при последнем слове, сомнительно улыбаясь. — Я думаю, вы присоединитесь к моему мнению, когда я скажу вам, что этот зверь может быть только страшилищем, отец которого – лев. Вопрос в том, что является матерью, — с потешным выдохом и едва заметным покачиванием головой, Томас захлопнул папку. Эффект был поразительным. Де Буффон уставился на него так, как будто у него выросли рога и клыки. И для короля он сразу стал заметным, как будто зеркала отразили на него свет от тысячи свечей. Взгляд государя был пронизывающий, он приложил кончики переплетённых пальцев к лицу – клетке, в которой беспокойно порхала мысль. И которая была намного отдалена от благосклонности.