Время волка

Блазон Нина

— Не вздумай кричать, когда я вытащу у тебя кляп! — сказал он тихо, но угрожающе. — Мои животные надрессированы на крик. Они тогда сразу бросаются на человека, прежде всего, если достаточно голодны. До тех пор, пока ты спокойна, они ничего тебе не сделают.

«Это происходит не со мной», — кричало в её голове. — «Это сон. Только сон». Но теперь ещё и другое чувство присоединилось к страху — бесконечное разочарование, растерянность и жгучее возмущение.

Он потянул её в сторону и в следующее мгновение рот Изабеллы был свободен

от кляпа.

— Почему ты делаешь это со мной? — она едва осмеливалась шептать, но не могла промолчать. — Наша дружба никогда для тебя ничего не стоила?

— Если бы это было так, то ты сейчас была бы мертва, — рявкнул он на неё так грубо, что девушка вздрогнула. Изабелла никогда не слышала в его голосе так много ярости.

— И на поляне возле Ле Бессет тебе повезло, что кобель был не один на дороге. Он прикончил бы тебя, графская доченька, так или иначе.

— Я чуть не умерла!

— В этом ты была виновата сама, — его голос дрожал от с трудом подавляемого гнева. — Ты думаешь, я мог позволить себе мёртвую дворянку? Я видел, как лошадь сбросила тебя и оставила позади, и как ты осталась лежать. Кобыла пробежала перед нами. Я хотел оставить тебя одну и уйти, но ты подбежала прямо к тому дереву, за которым я стоял. И, конечно, тебе обязательно понадобилось кричать. Тогда кобель побежал мимо меня.

«И ты не виновата!» Было почти облегчением, почувствовать, наконец, рядом с ужасным бессилием, гнев.

— Почему ты это делаешь? — выпалила она. — Все эти люди, ты, что – монстр? Мари доверяла тебе. И...

Нож так резко и плотно прижался к пульсирующей жилке на её шее, что она замолчала.

— Не говори здесь о Мари! — прорычал он.

Мужчина часто дышал. Его рука дрожала, и Изабелла поняла, что он не только зол, но также раздражён и рассержен. «Я спутала ему планы! Я не могу его провоцировать!»

Канат задевал лодыжку. Он снова её связал. Изабелла попыталась сопротивляться, но на шее был нож, чуть выше шрама. Картина отца, Аристида д’Апхера, появилась за её сомкнутыми веками в пульсирующей темноте. Истории, которые он рассказывал ей у костра и уроки для воина, которые упоминал: авантюрные отчёты о победах и военные хитрости ловкого бойца. «Начинай с маленьких шагов, ищи самое маленькое преимущество и используй его», — она слышала его глубокий, немного хриплый голос. — «Если ты сдашься – ты проиграешь. Но пока ты дышишь, надежда есть всегда». Аристид гордился дочерью, которая охотилась лучше, чем мужчины и жадно впитывала каждую его историю. Но теперь его совет просто звучал бесполезно и попусту.

Похититель протиснулся позади девушки, более ощутимый, чем слышимый, и прижал руки Изабеллы у неё за спиной. «Как будто я его добыча», — подумала она с отчаянием. Но в то же самое мгновение инстинктивно кое-что сделала, что Изабелла уже давно выучила, играя с Мари и деревенскими детьми, когда они все были грабителями и героями, которые ловили злодеев и привязывали их к деревьям бечёвками от коров. Как и тогда, Изабелла сжала обе руки в кулаки так, чтобы её запястья были затянуты крест-накрест. Она осторожно напрягла свои плечи и откинулась назад, согнув руки в локтях. И как это было тогда, девушка сказала себе: «Говори! Отвлеки его!»

— Твоё... животное сильно ранено? — тихо спросила она.

— Не так тяжело, чтобы оно не смогло бежать или укусить.

Изабелла держалась так плотно к нему, как могла, когда он стягивал верёвку. Мужчина закрепил по-походному последний узел и прижал девушку к земле. Повязку с неё он не снимал.

Тишина была пугающей. В мыслях она видела его перед собой, с ножом руке, лихорадочно обдумывающего, что с ней делать. Её судьба висела на волоске. «Что бы сейчас сделал Томас?» — подумала она и сама себе дала ответ: — «Разговаривать о том, что для него важно, чтобы отвлечь и успокоить».

— Что... это за животное такое? Оно особенное. Я никогда ещё не видела ничего подобного. Это не волк.

— Нет. Но в нём течёт кровь волка. Поэтому ты не услышишь лай. Сука одичала и убежала. Я должен был подстрелить её, но мне потребовалось два дня, чтобы её выследить.

— Ты ранил своё собственное животное?

— Оно не слушалось, — сухо пояснил он. — Я принёс его туда обратно. Оно мне не нужно, если охотится без меня. Когда-то оно последует сюда ещё раз.

Изабелла сглотнула. «Говори дальше!»

— Где... ты достал его?

— Первая с войны, — его слова едва можно было понять. — Рыжая была собакой, какой ты никогда ещё не видела. Принадлежала наёмнику, который заработал себе состояние на ставках на собачьих боях. А иногда он брал рыжую на поле боя. Она была надрессирована опрокидывать врага и перекусывать ему горло. Он показал мне, как дрессировать этих собак для нападения и борьбы и как защитить их от травм. Он пал в бою, и я забрал рыжую. Она была беременной, возможно, от волка. Сбежавшие ночью на поле битвы. Поэтому двое здесь – метисы.

«Так их две!»

— А где... эта рыжая?

«Она бродит где-то вокруг?»

— Умерла. В мае прошлого года, — донеслось глухо из темноты. Теперь Изабелла вспомнила о встрече с Эриком ранним вечером, когда она хотела к Мари. Графские сыновья рассказали ей, что подстрелили бестию, и та едва ли выживет.

— Она и в самом деле не выжила, — утвердительно сказала она.

— Нет, она могла спрятаться только в одном моём убежище, — послышался приглушённый ответ. — Когда я выслеживал её позже с кобелем, она попала мне в руки.

В его голосе была скорбь. И это было также опасно, как и гнев. Искажённый взгляд в пропасть, в тёмный мир, куда она не хотела смотреть даже в кошмарных снах.

— Это война сделала тебя таким жестоким? — прошептала она.

— Жестоким? — он насмешливо рассмеялся. — Война научила меня тому, чтобы я был настоящим. Она сделала меня Каухемаром! — было что-то восторженное в интонации, как будто это опьяняло его самого.

У неё снова по спине пробежал холодок. Девушка не понимала всего этого. Этот ужас не подходил лицу, которое она знала, не к человеку. «Я совсем не знаю его! Совсем не знаю!» — подумала она.