Время Вьюги. Трилогия
Шрифт:
— Этот человек — его, кстати, зовут Койанисс Крессэ, чтоб ты знала — в возрасте двадцати семи лет сотворил нечто такое, что его прошлое обрезало как ножом, при этом буквально стерев и нескольких людей. Еще не догадываешься?
— О да. Разумеется, он обошел Аксиому Тильвара, — усмехнулась Кейси. — Говорю же, это хорошее начало для рома…
— Ты действительно глупа до такой степени, что тебе это кажется забавным? — не выдержала Ингегерд.
— Нет, просто я знаю, что это невозможно.
— Ну, тогда он явно прибыл сюда из другого мира, как две капли воды похожего на наш, только с несколькими приятными частностями. Кейси, да подумай же ты, наконец! Стали бы всем начинающим магам вдалбливать в головы с первого дня обучения, что прошлое не меняется, если бы его действительно нельзя было изменить? Не стали бы, Кейси, очевидное не нуждается в постоянном повторении. Инженерам же не повторяют без конца, что дом без фундамента не устоит. И да, мы думаем, что этот человек как раз и обманул Аксиому Тильвара. Это объясняет его крайне пятнистое прошлое, которого во Мгле просто нет.
— Чушь, — буркнула Кейси.
— И то, что Дэмонра взяла тебя в подруги только для того, чтобы иметь возможность меня шантажировать, тоже чушь?
Кейси рассмеялась. Она совершенно не могла представить, как можно шантажировать ее мать. Ингегерд Вейдэ представляла собою истинную нордэну, безупречную как алмаз, и столь же твердую. Ей скорее пристала бы древняя легенда, чем раздираемый склоками современный мир — на этом сходились все, кто имел несчастье ее знать. Было бы чрезвычайно смешно предположить, что жизнь дочери имела бы для Ингегерд какое-то значение.
К тому же, ей выпал отличный шанс перевести разговор о Наклзе, ставший опасным, на другую тему.
— Лучше бы ты сказала, что ей нужны мои кровь и волосы для воздействия на тебя через ритуалы черной магии, — фыркнула Кейси. — В эту чушь я бы быстрее поверила. Кстати, думаю, за эти годы у нее вполне могло оказаться и то, и другое. Но я тебя поняла. Рагнгерд разнюхала, что вы выкинули какую-то дрянь, и отказалась вас покрывать, когда вы убили ее сына. И вы убрали Рагнгерд за компанию еще с шестью десятками людей, подвернувшимися под руку. Ее дочь унаследовала от матери вполне определенное отношение к Дэм-Вельде, и вы теперь пытаетесь слепить из нее врага всего мира. Дело ваше, хотя и явная глупость. Готова спорить, оставь вы Рагнгерд в покое, она бы мирно умерла своей смертью, ни слова не сказав о ваших тайнах. Как, кстати, и Дэмонра, догадайся вы только ее не трогать.
Ингегерд выслушала все это совершенно спокойно. То ли она не верила, то ли и так все знала, то ли прятала в рукаве еще какой-то козырь. Кейси понимала мотивы матери не слишком хорошо, но достаточно, чтобы поставить на третий вариант.
— Тебе, вероятно, стоит знать, что твоя святая Дэмонра производит на своих заводах нечто нелегальное и странное. При нашей попытке проникнуть на один из них, завод неожиданно взорвался. Там находились люди в подпольных цехах, и все они погибли. Подумай на досуге, что это говорит о моральном облике хозяйки завода, если уж тебя так волнует мораль.
Кейси вздохнула. При всей своей легкомысленной внешности и живой манере общения, она вовсе не имела склонности идеализировать окружающих. Нордэна прекрасно знала, что Дэмонра излишне прямолинейна, бескомпромиссна, зачастую жестока и иногда поступает, по меньшей мере, неумно. Воистину ослиное упрямство и явный недостаток светского лоска можно было даже не упоминать. Тем не менее, если бы перед Кейси стоял выбор, кому доверить свою жизнь: упрямой и несдержанной Дэмонре или спокойной, рассудительной и безукоризненно воспитанной Зондэр, она выбрала бы Дэмонру. Правда, между Дэмонрой и Магдой, выбрала бы Магду, потому что последняя истово верила в старую заповедь «сам умри, а друга прикрой», тогда как у Дэмонры все же случались проблески самостоятельного мышления.
— Меня не волнует мораль. Ну, а папа-то при чем был? Он тоже владел древними секретами и химическими заводами?
Ингегерд, не дожидаясь дочери, вылила в бокал остатки вина. Кейси осталось только подивиться, как быстро и незаметно женщина, так критиковавшая Рагнгерд за пьянство, расправилась с бутылкой. Нордэна залпом допила все содержимое бокала и в упор посмотрела на Кейси:
— А папа твой меня сдать собирался. У него были чертежи той церкви, он в свое время ее на пожарную безопасность проверял. И дернули же меня бесы тогда те чертежи достать. Я все сложила на место, но он как-то разнюхал, уже после взрыва. Сразу весь осунулся, стал на меня странно коситься, худел, бледнел, мучился и страдал, интеллигент паршивый. Как же я ненавижу эти тонкие и деликатные натуры. Они могут изгадить тебе жизнь, при этом ни разу не стукнув кулаком по столу. Сидят и грустно вздыхают, а тебе хочется повеситься! Мы незадолго до этого разъехались, помнишь? И вот в один прекрасный день он все же набрался коньяка и отваги и явился ко мне. Прочитал целую лекцию о моей пропащей жизни и неправильных принципах, о том, что убийство — грех непростимый, ну и еще все, что вычитал из какой-нибудь распечатанной проповеди. И знаешь, что заявил мне в конце?
— Понятия не имею. Что хочет развода?
— Что он готов меня простить! «Давай все забудем и станем жить как люди, и я ничего не вспомню и не скажу», — явно передразнивая кого-то с дрожащим голосом, проблеяла Ингегерд.
— Но жить как люди вы не стали.
— Конечно, нет! Он к тому дню уже неделю вместо своих таблеток от сердца пил соду. Перед тем, как выказать мне свое гордое презрение, проживи с таким мямлей десять лет.
Кейси вовсе не собиралась выказывать ни гордого презрения, ни чего-либо другого. Она давно догадывалась, что дело обстояло примерно так, и почти ничего нового не услышала. Ей было противно — но не более того.
— Что ж. Ты рассказала все сказки, которые хотела. Я постелю тебе на втором этаже.
Ингегерд встряхнула головой, словно отгоняя какие-то мысли.
— Кейси, да послушай же ты… Мне жаль. Мне действительно жаль. Я не жалею о тех, кого убила — они ничего другого не заслуживали. Но я очень, очень жалею, что моя единственная дочь считает меня чудовищем. Это не так. Я честно служила своей земле, и не моя вина, Кейси, что моя земля мной так распорядилась, понимаешь? Если тебя это утешит, я никогда не преследовала своих личных врагов — только врагов Дэм-Вельды. Это я говорю тебе, это скажу и своим богам, когда придет время. Никакого другого оправдания у меня нет. Через несколько недель я стану Наместницей, а у меня не будет дочери, которой я могла бы передать то, над чем работала всю жизнь. Кейси, ну послушай… Слушаешь?
Кейси слушала, и не столько из интереса или жалости, сколько из холодного, брезгливого любопытства. Случались минуты, когда нордэна сама удивлялась, откуда в ней берется столько жестокости, и это явно была такая минута. Вполне возможно, что жизнь ее матери и вправду оказалась разбита. Кейси это сейчас волновала не больше, чем если бы та разбила бокал и начала извиняться за это.
— Слушаю.
— Поехали со мной, Кейси, — почти жалобно попросила Ингегерд. — Поехали, пока не поздно.