Время Вьюги. Трилогия
Шрифт:
— Жених твой пришел, барышня.
В глубине души Дэмонра надеялась, что безупречная фея из фамилии Зиглинд сумеет заболтать сына хотя бы до полуночи, и у нее останется время на авантюру с Наклзом. Увы, сегодня фея желаний не исполняла.
— Ладно, Гребер, иди наверх. Нет, бутыль оставь, тебе хватит. И чтоб к семи вечера был как стекло.
Денщик исчез. Дэмонра набралась мужества и пошла открывать.
Рейнгольд выглядел даже бледнее чем в последнее время, то есть совсем мало походил на человека. Только на скулах у него горело два малиновых пятна.
Нордэне окончательно расхотелось знать, что сказал консилиум.
— Рэй, проходи.
Тот быстро вошел, но разуваться не стал. Дэмонра только сейчас обратила внимание, что в руке у него легкий дорожный саквояж. Из Виарэ он ехал с ним же, но зачем нес с собой теперь — непонятно.
— У нас крайне мало времени, — несколько хрипло сказал Рейнгольд.
Дэмонра кивнула, как загипнотизированная, глядя на руки Зиглинда в черных перчатках. В погожий летний день было в них что-то бесконечно зловещее.
— Я поняла. Что сказали врачи?
По лицу Рейнгольда прошла судорога.
— Много. Они, как всегда, ничего не знают, а потому сказали много.
— Послушай, Рэй…
— Как у тебя оказалась та лента?
Дэмонра ошарашено уставилась на Зиглинда. Она уже ничего не понимала.
— Какая лента?
— Не притворяйся! Та белая лента с вышивкой, ты ее из Рэды привезла в начале апреля…
Дэмонра покопалась в памяти и извлекла оттуда девочку Агнешку, которую помнила одновременно очень ясно и как мутный сон. Вернее, ясно помнила девочку, но все вокруг нее — ночь, дорога, грязь, скрежещущие в небе жернова — казалось ненастоящим. А самым поганым было то, что и Дэмонра себе после той встречи настоящей не казалась. Она могла догнать девочку, или разыскать уже на приеме, увезти с собой. Она просто сунула Агнешке колечко с тремя бриллиантиками и потом набралась как свинья. Между этими «могла» и «сделала» лежала белая черта на белом.
Нордэне нисколько не хотелось обсуждать с Зиглиндом промашки калладской политики и юстиции, а также свою внезапно вывихнувшуюся жизнь, поэтому про Агнешку следовало забыть как можно скорее.
— Из Рэды привезла, ты ж лучше меня помнишь, — как могла мягко сообщила Дэмонра. Она догадывалась, что с людьми, находящимися на грани истерики, следует говорить самым доброжелательным тоном. А обычно невозмутимый Рейнгольд, похоже, находился на грани бесслезной истерике.
— А конкретнее?
— На базаре купила.
Глаза Рейнгольда сверкнули за стеклами очков:
— Ты не была бы так любезна в этом поклясться?
— Рэй, а в чем дело?
— Просто поклянись, что ты купила ее на базаре, а потом случайно запустила в лицо кесарю в состоянии аффекта, и все.
Дэмонра нахмурилась:
— Ну да, в лицо кесарю я ее действительно запустила в состоянии аффекта, как ты говоришь. И это хорошо, что она была у меня в руках. Иначе я схватила бы со стола чернильницу и раскроила ему череп, и тогда изгнанием бы точно не отделалась.
Лицо Рейнгольда стало скорбным, как у человека, приговоренного к казни.
— Где ты ее взяла? На базаре? Клянешься?
Если профессиональный юрист просил поклясться, дела, определенно, обстояли хуже не придумаешь. Дэмонра покачала головой:
— Нет. Мне ее подарили.
— Кто?
— Агнешка. Девочка.
— Какая Агнешка?
— Какая разница? Если мы сейчас уйдем из Рэды, никакой Агнешки не будет, уж поверь. Рэдцы суеверны. Я дала ей кольцо — ну, чтоб ей было, чем расплатиться с теткой, а она взамен дала мне ленту. Рэдцам запрещено принимать подарочки без отдарочков…
— Дэмонра! Объясни по существу.
«По существу» ее доконало. «По существу» сама история прокатилась, а Рейнгольд с нее спрашивал почему-то.
— Я должна была взять с собой девочку, а взяла ленточку! Не знаю, захотел ли бы ты Агнешку воспитывать, а теперь уже и не узнаю, потому что поздно! Я ленточку выбрала! — Дэмонра расхохоталась. — Что ты в этой ленте привязался, Рейнгольд, это моя судьба, не твоя!..
— Значит, ты не думала, что передашь ее кесарю?
— Рэй, мать твою, я вообще не так уж много думаю, как ты мог бы уже заметить! — взвилась Дэмонра. — Разумеется, я только и планировала, как бы швырнуть дешевый рэдский сувенир в рожу действующему монарху! Мне грела душу возможность прославиться самым нелепым самоубийством…
Пристальный взгляд Рейнгольда, шаривший по ее лицу, Дэмонре не нравился. Его дрожащие губы нравились ей еще меньше.
Она перевела дух и как можно спокойнее поинтересовалась:
— Что сказали врачи?
— Собирай вещи.
— Рэй, слушай…
— Собирай вещи, нужно уезжать.
— Да мы только сегодня вернулись…
— Дэмонра, бери самое необходимое и уходим.
— Да зачем?!
— Да затем, что тебя могут арестовать в любую минуту, дура! И это будет трибунал…
— Исключено, — поморщилась Дэмонра. — Меня вроде бы лишили приятной возможности состоять в армии. Я — гражданское лицо…
— Вовремя ты юриспруденцию вспомнила, — безжизненно усмехнулся Рейнгольд. — Может быть, ты знаешь, что все преступления, совершенные в радиусе ста шагов от правящего монарха, рассматриваются по закону военного положения? Нет, не знаешь? Ну так знай!
Дэмонра хлопнула глазами. О таких тонкостях она либо никогда не знала, либо, что вероятнее, еще во время учебы слышала, но успела начисто забыть. Нордэна ни разу не сталкивалась с ситуацией, когда этой нормой пользовались на практике.
— Это будет трибунал. Тебе поставят к стенке в три дня.
— За какие грехи, интересно? Вроде бы дважды за одно и то же не наказывают.
Рейнгольд глубоко вздохнул, как человек, которому смертельно надоело что-то объяснять и переложил саквояж из одной руки в другую.
— За убий… За твою убийственную порядочность, на которой очень непорядочно сыграли. А теперь собирай самое необходимое. У нас бесовски мало времени.
— У меня дела вечером. Я не могу сейчас уехать, понимаешь?
— Ну так скоро ты вообще не сможешь отсюда уехать никуда, кроме ада! — рявкнул Рейнгольд. Дэмонра вздрогнула. Она никогда не слышала, чтобы у Рейнгольда срывался голос. — Прости, — уже тише проговорил он. — Прости. У нас совсем нет времени, Дэмонра, да пойми же ты это. Я даже не знаю, успеем ли мы сбежать, если поедем прямо сейчас. Но уж времени ждать вечера у нас точно нет…