Шрифт:
Выражение лица Винсента подсказало Кейле, что, открывая дверь, он вовсе не ее ожидал увидеть. Однако она решительно протиснулась мимо него в квартиру.
– Эй!
– окликнул ее Винсент. Квартира осталась, в общем, такой, какой она ее помнила - холостяцкой. Сумрак комнаты (плотные портьеры она сама сшила ему год назад), разбросанные по дивану газеты и журналы, грязные тарелки на журнальном столике и коробки из-под пиццы под ним. Кейла была уверена, что и мойка в кухне полна грязной посуды.
– По-прежнему не убираешься?
Переступив через скомканную футболку, она достала из сумки золотые карманные часы и щелчком откинула крышку. В слабом свете она рассматривала четыре маленьких циферблата на поверхности хронографа. Каждая из крохотных стрелок двигалась со своей скоростью: одни вперед, другие назад. Винсент раздраженно вздохнул.
– Последнее время я редко здесь бываю.
– Наслышана.
– Это еще что?
– Винсент возмущенно расправил плечи. Кейла нахмурилась. Показания на функциональных циферблатах
совпадали с временем, которое указывали контрольные стрелки. Она показала часы Винсенту.
– Никаких отклонений от базового потока.
– С чего бы? Я дурака не валяю.
– И тут же поднял бровь.
– Ах, ты об этом… Следишь за мной? Просто не можешь пережить…
– Да что с тобой творится, черт побери?
– оборвала она.
– Я думала, ты оставил привычку красть время.
– Это ты хотела, чтобы я ее оставил. Есть разница.
– Я боялась, что тебя поймают!
– Нет, Кей, ты волновалась, что поймают тебя. Небольшой нюанс.
– Ну и кто она?
– Кей раздраженно сложила руки на груди.
– Новый рекрут?
– Я с девочками завязал.
– Винсент ушел на кухню.
Кейла прищурилась. Он явно ее поддразнивал, и она рассердилась на себя, что проглотила наживку. Гильдия времямеров рекрутировала ее сразу по окончании школы и отдала в обучение к Винсенту (всего четырьмя годами старше своей подопечной). Однако он и не пытался вскружить голову девушке. Она первая им увлеклась и усердно с ним кокетничала. Даже удивительно: он так долго не понимал, что к чему.
В полутемную комнату упал свет из открытого холодильника. Стоя в желтом прямоугольнике, Винсент пил лимонад из банки. Кей-лу все еще беспокоило, что он так беспечно растрачивает силы.
– Я ключи у тебя забирал?
– небрежно спросил он между глотками.
Кейла промолчала.
– Кей? Где мои ключи?
Она не ответила, даже не шевельнулась.
– О, Господи!
– Глаза Винсента расширились.
– Ты меня сдала… Он швырнул пустую банку в угол. Пройдя мимо Кейлы, он задвинул засов и наложил цепочку на дверь.
– Я тебя не сдавала, - защищаясь, возразила она.
– Они сами ко мне пришли. Ты перестал выдавать квоту, потом вообще прекратил появляться на работе. Такого нельзя не заметить. Они хотят, чтобы я тебя привела.
– Ты? Почему ты? Кейла помешкала.
– Из-за наших отношений.
– Тебе так сказали?
– нахмурился Винсент.
– Впрочем, неважно. Я больше на них не работаю.
Он глянул в дверной глазок.
– Они так не считают.
Кей ему не поверила. Винсент все еще носил золотой браслет и хронограф - знаки их секретной профессии. Золотая цепочка на запястье - напоминание о первом уроке, который они заучивали: помнить, что время сродни куску веревки, а мгновения - ниточкам, которые, сплетаясь вместе, образуют целое. Браслет служил постоянным напоминанием всем времямерам об их миссии и клятве собирать упущенное время, мгновения, через которые люди перескочили и которые в противном случае канут в небытие.
Как и большинство времямеров, Кейла, поразмышляв над первым уроком, придумала собственную метафору. Она представляла время нефтью - невозобновляемым ресурсом и столь же скользким и тягучим.
– У тебя все только черное и белое, Кей. Жаль, что мир не так прост.
– Ты крадешь утерянное время и используешь его для себя. А ведь времямерам полагается собирать потерянные минуты для будущего! Не будь Гильдии, кто знает, сколько человечество еще протянет?
Винсент рассмеялся.
– Ты все такая же идеалистка! Вот это я в тебе и любил. Скажу больше, сходил с ума.
– Да, идеалистка, - отозвалась Кейла, - и не стыжусь. Наша работа, моя работа, - уточнила она, - это каждодневный подвиг.
– Подвиг? Это ты крадешь время, а не я. Ты и другие времямеры.
– Чушь! Мы работаем на благо каждого, на благо всего человечества. Ты сам знаешь: если ничего не делать, завтра может не наступить.
– Завтра?
– Он вернулся в комнату.
– А мы хоть когда-нибудь могли определить, сколько времени остается неиспользованным? Гильдия заставляет нас верить истине: человечеству осталось только то, что спасли и вернули в оборот времямеры. И что нам это дает? Год? Чуть больше? Мы настолько близки к Концу Света?
Винсент чуть отодвинул краешек портьеры, впуская лучик дневного света, и выглянул наружу: горизонт щетинился зубцами небоскребов.
– Люди используют время, перескакивают в основном потоке из минуты в минуту, как по камушкам через реку, даже не замечая потраченных мгновений. В двадцатый век человечество вступило с населением в один миллиард, а завершило его более чем с шестью. И эта цифра будет неуклонно расти. Нас, - он указал на Кейлу и себя, - недостаточно, чтобы поддерживать время в объеме, нужном человечеству. Нас никогда не хватит. Число возвращенных секунд все уменьшается. Мы, не щадя сил, ведем войну, победить в которой суждено энтропии.
– Мы оттягиваем конец времени. Большего Гильдия никогда не обещала, - не поддавалась Кейла.
Винсент резко обернулся.
– А что если Гильдия ошибается? Возможно, нам осталась сотня лет, или тысяча, или даже эоны. И кем тогда оказываются времяме-ры, если не в ворами?
– Он опять вернулся к двери, снова глянул в глазок.
– Одно дело - терять время, другое - когда его у тебя изымают. Сколько часов ты украла, Кей? Сколько дней или лет чьей-то жизни ты забрала?
Губы Кейлы молчаливо шевелились. Впервые в жизни она слышала, чтобы подобным образом высказывались о Гильдии или вре-мямерах. Она не такая, как Винсент! Как и все порядочные время-меры, она собирает время там и тогда, когда утраты никто не заметит. И она не присваивает его, отдает Гильдии, на благо всех людей.