Время жить. Пенталогия
Шрифт:
– Да, - Собеско был полностью спокоен.
– Вы в целом правильно описали последние события в моей биографии.
– Очень хорошо, - Кэноэ сделал паузу.
– Тогда скажите мне, пожалуйста, кто вы такой на самом деле?! Кому вы в действительности служите, и что является вашей главной задачей? Я спрашиваю не потому, что хочу узнать какие-то ваши тайны. Мне просто любопытно. Обещаю, что любая информация, обнародованная вами, не выйдет за пределы этого кабинета и не будет никем и никоим образом использована против вас.
– Вот это поворот!
– Собеско рассмеялся, искренне и непринужденно.
– Хотите чистую
– Удивительно!
– Кэноэ и в самом деле было интересно.
– У нас есть легенда о пасынках судьбы - самых обычных, на первый взгляд, людях, которые волей Неба проходят различные испытания, участвуют в великих событиях и с течением времени, если не погибают, становятся... кем-то не совсем обычным. Вообще, идея испытания - квеста, прохождение которого приносит определенные бонусы и способствует выходу на новый уровень с новыми квестами, - это целый пласт в нашей культуре!
– Все может быть, - не стал спорить Собеско, хотя уголки его губ иронично дрогнули.
– Тогда я буду считать, что генеральские погоны - этой мой бонус за историю с Пзуунгом.
– А что он от вас хотел, если не секрет? Мне передали, что это должна была быть какая-то компрометирующая информация о советнике Буонне?
Кен Собеско слегка насторожился, хотя его лицо осталось таким же спокойным, а поза расслабленной. Что хочет от него принц?!
– Да, Пзуунг хотел обвинить советника Буонна в провоцировании войны между Империей и Филлиной, - сказал он расслабленным тоном.
– Это не соответствовало действительности.
– Хорошо, а что вы сами думаете об отношениях между Империей и Филлиной, - спросил Кэноэ, и по тому, как он подобрался, Собеско понял, что именно этот вопрос является для принца главным.
– Недавно я задал этот же вопрос трем филитам. Один из них хотел, чтобы мы покинули планету и не возвращались. Второй предложил, чтобы Империя создавала на Филлине свои анклавы, за пределами которой всё бы оставалось таким же, как и до войны. Третий был готов сотрудничать, постольку поскольку это соответствует государственным интересам. Теперь я хочу узнать ваше мнение.
Как интересно! Внешне Собеско сохранял полное спокойствие, но в его голове крутился целый вихрь мыслей. Третий - это, очевидно, Кирстен. Второй... может, это президент Калансис, он, кажется, с ним встречался? Тогда кто же первый? Кто-то из Барганда?...
– Можно ли спросить, для чего вам мое мнение?
– спросил Собеско вслух, чтобы потянуть время и собраться с мыслями.
– Оно что-то решит?
– Возможно, - Кэноэ не отвел взгляда.
– Вы знаете, что моя главная задача
– Но что это изменит?
– Собеско непонимающе взглянул на Кэноэ.
– Или... вы можете ее отменить?!
– Теоретически, могу, - Кэноэ с удивлением понял, что эта мысль не вызывает у него прежнего неприятия.
Вот это да! Кажется, в этот раз Собеско не смог сдержать удивления. Как хорошо было бы тогда дать совет в пользу отказа от церемонии! Только этот принц - явно хитрая штучка. Такой выслушает всех, покивает, а потом всё равно сделает всё по-своему...
– Хорошо, допустим, церемония отменена, - спокойно сказал Собеско.
– И что будет тогда?
– Не знаю.
– В этом-то и главная проблема - в вашей непредсказуемости, - вздохнул Собеско.
– Ваши действия совершенно невозможно предугадать. Вы ведь выигрывали войну. Я читал аналитические материалы и даже сам их готовил... в некотором роде. Вы применили совершенно правильную стратегию - уничтожали электростанции, заводы, мосты, дороги, затем города - всё то, что, собственно, и создает цивилизацию. Этой весной вместо вас должны были появиться ваши войска, и тогда нам оставалось бы только подороже продать наши жизни...
А ведь он что-то недоговаривает!
– вдруг отметил Кэноэ. Ох, не только к героической смерти без надежды готовились филиты!...
– ...и вдруг после всего этого вы говорите о мире, - продолжал Собеско.
– Произошли какие-то изменения в позиции вашего правительства, которые невозможно было предвидеть и на которые мы никак не можем влиять. Знаете, у нас водится такой умный, но очень проказливый зверек - обезьяна. И есть шутка о том, что будет, если дать этой обезьяне гранату - это такое взрывное устройство...
– И что тогда будет?
– с интересом спросил Кэноэ.
– А никто не знает. Полнейшая неопределенность. То ли она ее в кого-то бросит, то ли выбросит, то ли сама подорвется. Так ваша Империя сейчас для нас как та обезьяна с гранатой, вернее, огромная такая, сильная обезьянища с бомбой! И, конечно, больше всего хочется держаться от нее как можно дальше.
– То есть, вы считаете, что нам следует уйти с планеты?
– подытожил Кэноэ.
– Нет, скорее, вам не стоило приходить. Но это уже случилось, а бывшее нельзя сделать небывшим, как бы этого кому-то ни хотелось, - Собеско печально усмехнулся.
– Вы считаете, что взаимопонимание невозможно? Я имею в виду, сейчас, а не через поколения.
– Не знаю, - Собеско задумался.
– Наверное, всё дело в том, что мы пока видим в Империи стихийную силу, систему, машину, а надо видеть людей.
– Поэтому вы и предложили отправить журналистов?
– Да, наверное, - согласился Собеско.
– Хотя в тот момент я и не думал об этом. Мне просто хотелось собрать о вас побольше информации.
– Что же, по крайней мере, это честно, - невесело заключил Кэноэ.
– Хотя, вы, действительно слишком мало знаете об Империи, да еще и начали знакомство с ней с самой неприятной стороны. Как вы считаете, если вы больше узнаете о пользе, которую принесет вашей планете сотрудничество с Империей, настроения людей изменятся?