Времяточец: Исход

Дикс Терранс

– Видела, как он начинал, абсолютно не впечатлял?

Эйс кивнула:

– Если бы он так и дальше говорил, его бы зафукали даже на собрании скаутов.

– Но дальше ведь он говорил совсем не так, правда? Он внезапно включил форсаж. А ты помнишь, о чём именно он говорил в своей речи?

– Вообще-то нет. Просто непонятные предупреждения о том, что Германии грозит опасность.

– Какая?

– Не знаю. Евреи, коммунисты, капиталисты, иностранцы, Армия Спасения, зелёные человечки – все!

– Именно! А можешь

вспомнить какие-нибудь планы или политику, что-нибудь конкретное, что он собирается сделать для устранения этой опасности?

Она глубоко задумалась.

– Нет. Просто куча разного о крови и почве, и о священном духе арийской расы.

– Вот то-то и оно, – сказал Доктор. – Он рассуждает о неизвестных угрозах, о непонятных врагах, и расплывчато взывает к какому-то мутному духу расы. Сказочная чушь. Но ты видела, какой она произвела эффект.

Эйс кивнула:

– Я его даже почувствовала.

– Каким-то образом он полностью обходит смысл и логику, и излучает на психической волне базовые сигналы. Страх, ненависть, паранойя... Затем общность, надежда, чувство локтя. Огромные дозы грубых эмоций, изливаемых с поразительным напором.

– Так как же это делается?

– Думаю, его подкачивают энергией, используют как передатчик... – Доктор замолк, потому что распахнулась дверь их ложи.

Сердитый голос закричал:

– Руки вверх! Вы арестованы!

2. ВСТРЕЧА СТАРЫХ ДРУЗЕЙ

Приветственные крики наконец замолкли, и Фюрер сошёл со сцены. Герман Геринг поспешил за ним. Как обычно, после выступления с речью Гитлер будет уставший, и ему понадобится поддержка его самого верного соратника. Геббельс и Риббентроп будут, как обычно, подлизываться, но их можно не бояться. Беспокоиться нужно только о Гиммлере, – угрюмо думал Геринг. Его влияние росло тревожными темпами. В последнее время Гитлер начал называть его «своим верным Генрихом».

Не стесняясь пользоваться своими габаритами и своим положением, Геринг протолкнулся сквозь толпу ко входу и к ожидавшему его лимузину.

На великолепном приёме в «Дойчер Хоф», любимом старом отеле Фюрера, Геринг подошёл к Гитлеру первым.

– Превосходная речь, мой Фюрер, – торжественно сказал он. – Вы, как всегда, указали нам путь вперёд. Без вас мы ничто.

Подошёл Гиммлер, чтобы тоже пораболепствовать, но ему уже оставалась только роль второго. Высокопоставленные представители партии и офицеры собрались вокруг, воздавая традиционные похвалы, и Геринг, глядя на это с циничным весельем, знаком велел официанту подать ещё шампанского. В комнату зашёл офицер СС и что-то прошептал Гиммлеру на ухо. Гиммлер нахмурился, что-то спросил, а затем неохотно пошёл вслед за офицером из комнаты.

Герингу стало любопытно, и он пошёл следом.

В коридоре он увидел невысокого темноволосого мужчину и симпатичную круглолицую девушку, находившихся под охраной нервного капитана СС и пары штурмовиков.

– Этот господин утверждает, что он гость Фюрера, – говорил молодой офицер. – По его приказу я выставил из ложи герра Эсслера из нюрнбергского комитета Партии, – он печально сглотнул. – Однако позже, по настоянию герра Эсслера, я проверил списки приглашённых и не нашёл там упоминания такого гостя. Поскольку этот господин настаивает, что он гость Фюрера, я подумал, что будет лучше передать это дело на самый высокий уровень.

Гиммлер холодно посмотрел на двоих задержанных:

– Что за ерунда! Я бы знал о них. Это наверняка террористы-убийцы. Отведите их в штаб Гестапо и расстреляйте, как только они сознаются.

Капитан повернулся, чтобы отдать приказ, но тут вмешался Геринг.

– Не спеши, Генрих, – сказал он. – Расстрелять их мы всегда успеем. Давай посмотрим на них.

Он с угрозой посмотрел на задержанного мужчину:

– Так вы утверждаете, что вы старый друг Фюрера?

Мужчина склонил голову:

– Мы познакомились с ним в Мюнхене, в 1923 году.

– Не помню, чтобы я вас там видел.

– А я вас видел. Надеюсь, рана зажила без последствий?

Геринг засмеялся и похлопал себя по животу:

– О, я выжил, как видите. От лекарств вреда было больше, чем от раны! Они накачали в меня столько морфия, что чуть меня наркоманом не сделали, – он повернулся к Гиммлеру: – Думаю, нам лучше проверить его рассказ. Ты же знаешь, как Фюрер ценит всех, кто связан со старыми временами, своих «старых бойцов», как он их называет.

– Говорю же, я был бы в курсе, – сердито прошипел Гиммлер.

Геринг хохотнул:

– Я не думаю, что Фюрер докладывает тебе абсолютно обо всём, Генрих.

Внезапно из главной комнаты донёсся шум какого-то движения. Геринг и Гиммлер проворно отошли в стороны, и в дверь зашёл сам Адольф Гитлер. Он выглядел усталым, истощённым, словно произнесение речи выжало из него все соки.

Он с любопытством посмотрел на собравшихся у двери людей:

– В чём дело?

– Ни в чём... – начал Гиммлер.

Низкий голос Геринга заглушил его:

– Мой Фюрер, этот господин утверждает, что он ваш знакомый... со старых времён в Мюнхене.

Взгляд Гитлера безразлично скользнул по Доктору.

– Я его не помню.

Неожиданно мужчина шагнул к нему и посмотрел ему прямо в глаза. Странно, но Герингу показалось, что в каком-то смысле это встреча равных.

Голос задержанного был деловым и убедительным:

– Посмотрите на меня внимательно. Вспомните о том случае, когда вам было больно, вы были в опасности, вы были в отчаянии. Вспомните о том, кто облегчил вашу боль, отвёл вас в безопасность. Я тогда сказал вам, что однажды вы будете править Германией, и что мы ещё встретимся!