ВС 4
Шрифт:
– Ого! Да ну на фиг! Обломится!
– Невольно вырвалось у меня.
– Будет знать в следующий раз, как на серьёзное дело понтовые цацки таскать!
– Я ему передам.
– Хохотнул Бестужев.
– Но всё равно, Кирилл. С тем импульсом в купе ты перестарался.
– Валентин Эдуардович, но мне же нужно было наверняка уничтожить все возможные "жучки" и маячки, правильно? Вот я и...
– Да это-то понятно.
– Вздохнул боярин.
– Но люди-то всё равно ворчат.
– Их проблемы. Премии, по сотне рублей на каждую наглую морду они получили? Получили. Вот пусть на премиальные
– Я щёлкнул пальцами.
– Как там, среди "нападавших" никто не пострадал?
– Нет, всё в порядке.
– Отмахнулся боярин.
– Кроме финансовых потерь от уничтоженных браслетов, ничего серьёзного. Работали со страховкой, так что, под поезд никто не угодил, да и твои резиновые пули себя неплохо показали, как ни странно. Зря я тогда настаивал, чтобы ты оружие не брал.
– Я же понимал, что Зотов не может не взять с собой хотя бы пистолет.
– Пожал я плечами.
– И начни он палить из своего ствола, кто знает, как бы оно обернулось. Тем более, что мы не знали, какое именно оружие он предпочитает. А вдруг это оказался бы "слонобой" в четыре линии? Никакой бронежилет не спас бы. А так...
– Да-да, ты был прав, признаю.
– Замахал руками Бестужев, но почти тут же нахмурился.
– Кстати, Кирилл, а куда ты своего куратора дел?
– В ливнёвку спустил.
– Честно ответил я, и боярин замер, глядя на меня широко раскрытыми глазами.
– К-как "в ливнёвку"?
– Выдавил он.
– Грохнул, что ли?
– Типун вам на язык!
– Возмутился я.
– Что я, маньяк, по-вашему?! Вырубил, связал небрежно и спрятал в трубе ливнестока под железнодорожной насыпью, чтобы людям на глаза раньше времени не попался.
– Жестоко.
– Протянул Бестужев.
– На вас не угодишь.
– Фыркнул я.
– Убил - жестоко, в живых оставил, тоже жестоко. Может, мне его с собой надо было взять?
– У меня свободных камер нет.
– Тут же открестился боярин и, подумав, добавил.
– Да и держать в плену порученца цесаревича, это, знаешь ли...
– Жестоко?
– Наивно поинтересовался я.
– Да тьфу на тебя, скоморох!
– Рыкнул Бестужев, но тут же успокоился.
– Ладно... поплевались, и будет. Теперь, серьёзно. Когда тебя ждать?
– Хм, надо посчитать. Так, сейчас я в Нижнем, после обеда прыгну в Кострому, сил должно хватить, оттуда вечерним поездом рвану до Вологды, а там уже открою "окно" прямиком к Ольге.
– Ты уже в Новгороде?!
– Удивился Валентин Эдуардович.
– Ну так, зря я что ли, почти на каждой станции "курить" выходил?
– Улыбнулся я.
– Метки от самой Москвы ставил, теперь по ним и прыгаю. Так что, думаю, на месте буду ещё до того, как Зотов шум поднимет.
Глава 2
С добрым утром, страна
Договориться с проводником, чтобы тот подыскал местечко в своём вагоне для едущего к родственникам паренька, решившего сэкономить пару рублей на билете, оказалось не сложнее, чем в Том мире. Можно было бы, конечно, воспользоваться отводом глаз, но хотелось ехать с комфортом, не прыгая с места на место
Вологда оглушила не умолкающим даже ночью шумом и гамом вокзальной суеты, грохотом товарных поездов и почти столичным гулом несущегося по улицам автомобильного потока. Да, здешняя Вологда в корне отличается от памятного мне города. Она больше, суетливее и совсем не производит впечатления провинциального города. Здесь, это действительно торговый центр, город-миллионник, мало уступающий по размерам тому же Великому Новгороду. И я бы с удовольствием погулял по его улицам, полюбовался бы на столицу Опричнины - Насон-город, наведался бы в Троицкий и Спасо-Прилуцкий монастырь, но... время!
Я окинул взглядом ярко освещённую Привокзальную площадь, здесь никогда не переименованную ни в площадь Шмидта, ни в площадь Бабушкина и, с сожалением вздохнув, открыл окно к Ольге, предварительно бросив на себя отвод глаз. Вопреки моим предположениям, оказался я вовсе не в гостинице, а в чьём-то деревенском доме. С другой стороны, а с чего я вообще взял, что в этом населённом пункте имеется отель? Всё же, село Липин Бор, это далеко не Вологда. Село на берегу Белого озера встретило меня сонной ночной тишиной, характерной лишь для таких вот маленьких провинциальных городков, где жизнь замирает на закате, с закрытием магазинов и лавок и мелким моросящим дождём. Впрочем, и чёрт с ним. Дождь на улице, а я в доме, и мне это нравится.
Привыкнув к темноте, я огляделся по сторонам, отметив и домотканые цветастые "дорожки" укрывающие пол, и кружевные салфетки на всех доступных поверхностях, и кровать с высокой периной и пятком подушек, из-за завала которых доносилось знакомое тихое сопение. Умиротворённое такое... Очень захотелось нырнуть в ту же перину, сграбастать в объятия сладко спящую Ольгу и самому вырубиться часов на десять. Но пришлось себя одёрнуть.
Окунувшись в Эфир, я определился с количеством людей в доме и, убедившись, что среди них нет ни одного незнакомого человека, тихо вышел из комнаты Оли в коридор. Лестница вниз, скрипучая зараза, поворот и я в гостиной. Здесь уже можно особо не осторожничать, из опасения разбудить учеников, но повесить звукоизолирующий конструкт всё же не помешает.
Включив свет в комнате, я скинул с себя изрядно запылившуюся за сутки одежду и, прошлёпал босиком в ванную комнату. Душ! Лучше бы, конечно, в баньку, тем более, что я явно ощутил её наличие на заднем дворе этого дома, но топить баню в третьем часу ночи у меня нет ни малейшего желания.
Выбравшись из душа и переодевшись в чистое, благо, в моей сумке нашлось место не только оружию, я умытый и посвежевший, потопал на кухню, где уже через пять минут запыхтел небольшой полувёдерный толстяк-самовар, а ночной белый алтарь одарил меня колбаской, сыром и маслом. Чай с лимоном и бутерброды с колбасой и сыром, что может быть лучше для ночного жора?