Всадник авангарда
Шрифт:
— Меня помочь? В смысле, подделать записку?
— Это тоже. И потом ты мне можешь понадобиться — ты очень умелая. Мне нужны твои навыки и твоя… как бы это сказать… несгибаемость под натиском. — Он не мог удержаться от многозначительной улыбки. — И еще не могу не спросить: это ты ночью?.. — он пожал плечами, не договаривая.
— Я ночью — что?
Интонация была абсолютно неподдельной. Решатель проблем попал впросак.
— Да так, ерунда, — ответил он не без разочарования. — Мне тут надо съездить в одно место. В дом одного капитана
— Поеду, — ответила она.
Они сели на лошадей. Мэтью, держа в голове карту и дорогу к дому Фалько, двинулся первым, а Минкс, помедлив секунду, догнала его и поехала рядом.
— Он не был законченным негодяем, — сказала она.
— Таким никто не бывает. — Тут он вспомнил Тирануса Слотера. — Или почти никто.
— Он хотел искупить то, что делал раньше. Не гордился своим прошлым. Когда увидел шанс измениться и рассказал мне… мы оба поняли, что так и надо.
— Да уж, — ответил Мэтью.
Она секунду помолчала — быть может, оживляя мучительные воспоминания.
— Мы планировали будущее, — сказала она. — В браке или нет — не знаю. Встретились мы на самом деле случайно. На вечеринке в честь Эндрю Хальверстона, менялы. Тоже на жалованье у профессора.
— Похоже, что у него на жалованье состоят все.
— Мы тогда еще не знали, что оба работаем на профессора. Выяснилось позже, когда это уже не имело значения.
— Зато сейчас имеет, — сказал Мэтью, сворачивая Афину на дорогу к дому Фалько. — Больше, чем когда-либо.
— Уж кто-кто, а ты должен знать, что значит состоять на жалованье у профессора. — Минкс бросила на Мэтью недобрый взгляд. — Его враг — и привезен на его остров, чтобы на него работать. Как, во имя Господа, такое могло случиться?
— Станет понятнее, когда мы приедем туда, куда направляемся, — ответил он. — Но вот что меня сейчас интересует: кто такой этот Бразио Валериани, и зачем Фелл его ищет?
— Не знаю… но кое-что слышала.
— Например?
— Например… что у профессора бывают диковинные интересы и увлечения. Валериани как-то с этим связан. Больше ничего не знаю.
— Хм, — сказал Мэтью. — Надо будет мне этим заняться и выяснить.
Он поддал Афине рыси, ударив каблуками, потому что чувствовал, как уходит время, — а ведь еще столько предстоит сделать до того, как он с Берри, даст бог, с Зедом и… да, со Штучкой — сможет покинуть этот проклятый остров!
По хранящейся в памяти карте Мэтью вывел лошадей на тележную колею, уходящую в лес и дальше, к показавшемуся дому из белого камня, стоящего в окружении еще нескольких точно таких же. Минкс и Мэтью спешились, и Мэтью постучал в дверь. Долго ждать не пришлось — дверь приоткрылась, и осторожно выглянула очень красивая и молоденькая местная женщина цвета кофе с молоком.
— Шафран? — спросил Мэтью. Она кивнула. Глаза у нее были расширенны от испуга. — Я приехал, чтобы…
Но тут Шафран отодвинули в сторону — ласково, но твердо, и появилось свирепое, морщинистое черное
— Не думал я, что вы такой дурак, чтобы завалиться сюда среди бела дня. — Голос его был подобен землетрясению. — Это кто с вами?
— Друг.
— Слова — всего лишь слова.
— Ей можно доверять.
— А если бы и нет, так уже поздно. Уверены, что за вами никто не следил?
— Он уверен, — ответила Минкс без малейшей мягкости, с металлом в голосе.
— Чтоб вас черти побрали за то, что меня в это втянули, — сказал Фалько, открыл дверь и отступил. — Заходите.
Не успел Мэтью переступить порог, как угодил в объятия рыжей авантюристки из Нью-Йорка, которая за свои нежные девятнадцать лет столько раз влипала в неприятности, что двоим бы хватило лет на двадцать с лишком. Волосы растрепаны, грязное лицо исцарапано кустарником, одета в темно-синюю ночную рубашку, которую будто дикие кошки когтями драли. Берри прилипла к Мэтью так, что вдохнуть было трудно, но она же первая оторвалась от него с настороженным вопросом:
— А кто это?
Это, очевидно…
— Меня зовут Минкс Каттер, мы с Мэтью друзья. — Золотистые глаза осмотрели Берри, комнату, Фалько и Шафран и вообще всю обстановку. Минкс была безмятежна, как воскресный вечер ранней осени по окончании полевых работ. — А с кем я имею честь говорить и почему вы здесь скрываетесь?
— Берри Григсби, — прозвучал ледяной ответ. — И с Мэтью мы тоже друзья — очень хорошие друзья. Здесь я потому что…
Она запнулась, но не стала ожидать чьей-либо помощи.
— Потому что сбежала из «Темпльтон-Инн» прошлой ночью и оказалась в затруднительном положении, — объяснил Фалько. — Она и тот воин племени га. Где он, я не знаю. Весь вчерашний день здесь шныряли отряды каких-то людей. Мой дом обыскали, но мисс Григсби спряталась под половицами в соседней комнате. Не слишком приятно, зато необходимо.
— Там были мокрицы! — сказала она Мэтью. Глаза у нее стали большие, наполнились слезами отвращения.
Да, чувствовать мокриц, ползающих у тебя в волосах, не особенно приятно, — а по половицам в трех дюймах над твоим лицом грохочут сапоги.
— Но она сумела промолчать. — Фалько прикурил глиняную трубку от огарка свечи и выпустил клуб дыма. — Молодец. Они искали, кого бы повесить за то, что ее прячут.
— Вы были там? На дороге в форт?
Этот вопрос Минкс адресовала Берри.
— Я ничего про форт не знаю. Но мы были на дороге недалеко отсюда. Там черепа висели на деревьях по обе сто…
— Вот дура! — перебила Минкс. — Лезть туда, когда видела предупреждение? Кто еще с тобой был?
— Ее друг, бывший раб, — вмешался Фалько.