Всадник авангарда
Шрифт:
— Профессора тоже это интересует, — зловеще сказал Сирки.
— Да. — Мэтью почувствовал, что на висках выступает пот. Ладно, день достаточно жаркий. — Единственное заключение, к которому я пришел — обоснованная догадка, так сказать, — состоит в том, что разговор со мной вызвал у мистера Смайта… нечто вроде паники. Вероятно, Уилсон собирался потом сжечь эту записку. Или, быть может, показать ее Нэшу — как доказательство подлинности. На основании опыта могу сказать, что в отчаянном положении человек способен на глупейшие ошибки.
Сирки
— Конечно, — устало добавил Мэтью, — у Уилсона не было причин подозревать, что я проникну в его комнату, но все же он подстраховался и спрятал записку, что говорит мне об определенной степени его вины.
Сирки какое-то время молчал, что причинило нервам Мэтью немалое беспокойство. Наконец гигант заговорил:
— Профессор, — сказал он, — также пришел к этим выводам.
Мэтью кивнул. Он отчетливо осознавал, какой тяжестью ощущается его голова на хрупком стебле шеи.
— Могу ли я также предположить в этом случае, что наше дело закончено?
— Закончено, и успешно, но есть некоторое осложнение.
— Вот как? — Желудок Мэтью скрутило узлом. — Какое?
— Не могут найти вашу подругу, мисс Григсби. Поиски продолжаются, но участвующие в них начинают опасаться, что она сорвалась в темноте с обрыва и нашла свою смерть на камнях или в море.
— Бог мой! — произнес Мэтью, сделав над собой усилие.
— Останься она там, где ее поместили, с ней бы ничего не случилось. Через несколько дней вы уедете отсюда на борту «Ночной летуньи». Поиски будут продолжаться, но боюсь, что мисс Григсби с вами не вернется. — Сирки печально посмотрел Мэтью в глаза. — В связи с этим мне дано поручение заверить вас в выплате дополнительных пяти тысяч фунтов, кроме трех тысяч вашего гонорара. Приемлемые ли это условия?
— Для меня — да, — ответил Мэтью с мрачной решимостью. — Для ее деда — не уверен.
— Профессор сожалеет о вашей потере. Не сомневаюсь, что вы доведете это до слуха ее деда. Что же до воина-африканца — он сидит за решеткой в подземелье этого замка. Его вам возвратят в утро вашего отплытия, но не раньше.
— Хорошо. — Мэтью снова стало легче дышать. Подделка прошла проверку, и профессор Фелл по этому поводу составил собственное объяснение: один предатель пишет другому, упоминая третьего.
— Позвольте мне поинтересоваться: что будет с Уилсоном и Смайтом?
— Они уже сидят каждый в своей камере, и вскоре с ними разберутся. Вы хотели бы присутствовать?
— Я? Нет. Совершенно неинтересно слушать, как они хнычут, врут и изворачиваются. — Натан Спейд не мог бы сказать естественнее, подумал Мэтью. Он даже испугался, что сердце у него ожесточилось.
— Но скажите… что с ними будет сделано?
— Ими займусь я, — ответил Сирки. — На глазах у профессора они будут голыми прикованы к стульям. Первым делом у них будут вырезаны языки.
— А, — сказал Мэтью и тут же подумал, что интонацией мог выдать испытанное им облегчение.
— Потом у каждого будет
— Изматывающая для вас, насколько я понимаю.
— Весьма, — согласился Сирки с каменным лицом статуи. — До того, как они истекут кровью, руки будут отпилены от плеч. И опять же это потребует усилий с моей стороны, но профессор ценит мое усердие. Если они проживут достаточное время, то еще будут отпилены ноги в коленях.
— К этому времени вы наверняка созреете для долгого отдыха.
Сирки позволил себе злую полуулыбку.
— Большую часть работы сделает мое лезвие, юный сэр. Я буду только его направлять. Но крови прольется очень много, что затрудняет держание рукояти. Так, на чем же я остановился? А, да. В самом конце им отделят головы от плеч, все это будет сложено в джутовые мешки и доставлено вниз к Агонисту. Это его зверушка, которую, думаю, вы уже видели. Таким образом, мистер Смайт и мистер Уилсон будут преданы морю в виде помета осьминога. Вы абсолютно уверены, что не хотите наблюдать этот процесс?
— Соблазнительно, — ответил Мэтью, — но нет. Уверен.
— Вас можно понять. Я уполномочен профессором Феллом сказать, что, по его мнению, работа сделана отлично, и спросить, может ли он рассчитывать на ваше умение решать проблемы, если у него возникнет в этом потребность?
— Вы имеете в виду — найти для него Валериани?
— Профессор об этом не упоминал.
Мэтью минуту подумал. Он надеялся уничтожить пороховой завод и через двенадцать часов держать путь к гавани с Берри, Зедом, Минкс и Штучкой. И вряд ли профессор скажет ему спасибо за взорванный форт.
— Я живу в Нью-Йорке, — ответил Мэтью. — И хотел бы, чтобы меня оставили в покое.
Сирки, казалось, обдумывал это заявление. Потом пошел к двери, но остановившись на полпути, сказал:
— Вы осведомлены, что профессор никогда не принимает «нет» в качестве ответа?
— Осведомлен. И все же — нет.
Сирки слегка склонил голову, показывая, что понял Мэтью:
— Я передам ваш ответ. Ваша плата будет доставлена утром перед вашим отплытием, вместе с воином га. — Он чуть заметно улыбнулся. — Я сожалею, что не удалось его убить, но увы, не все наши желания сбываются.
С этими словами Сирки покинул комнату.
Мэтью всегда воспринимал уход гигантского киллера с облегчением, и сейчас тоже обрадовался. Выждав некоторое время, достаточное для увеличения расстояния между ним и Сирки, он осторожно пригубил лимонную воду.
Ну… похоже, что это обычные лимоны. Мэтью допил стакан. Сейчас ему больше хотелось есть, ведь обед он пропустил, — и поэтому он вышел в коридор и спустился по лестнице в поисках тарелки с фруктами или корзины маффинов и кукурузных лепешек, которые слуги иногда оставляли на столе.