Всадник Мёртвой Луны 33
Шрифт:
Тот, в который раз, с неудовольствием подумал, что зря таки дед пожадничал на его экипировке. До Владислава только сейчас начало доходить в полной мере, как они с дедом промахнулись, положившись на родовую славу древнего оружия, и чем это могло, в результате, для него закончится.
– Да, кстати, мож и ты нам чего слабаешь?
– Обратился к нему Весельчак.
– А то мы до сих пор от тебя так ничего и не слышали!
– Да я, - замялся Владислав, чувствуя себя очень стеснённо, - как-то.. У меня в жизни с музыкой особо никогда не ладилось. Слуха,
– Но стихосложением ты, вроде бы, балуешься. Или я ошибаюсь?
– Прищурился на него Тайновед.
– Да так... Балуюсь немного.
– Засмущался Владислав.
– Да ничего особенного. Так - для себя баловство. Не более.
– Ну, мож всё же прочтёшь для нас что? Так - без музыки, просто продекламируешь?
– Продолжал допытываться Тайновед.
– Ну, я не знаю.. Не привык как-то.
– Продолжал отнекиваться Владислав.
– Да ладно, чего там! Среди своих же, чай не ристалище!
– Заинтересовался уже и Весельчак.
Другие тоже смотрели на Владислава выжидающе. Видимо - всем было любопытно увидеть эту грань души у своего нового товарища.
– Ладно, сказал Владислав. Я так - мало что помню на память. Но попробую.
Он закрыл глаза, порылся у себя в голове, подождал немного, и вот - из глубины памяти потихоньку начали всплывать строки, которые он и начал декламировать плавным, напевным голосом, раскачиваясь в такт внутренней мелодики стиха:
Там, где время вновь сомкнётся
В безначальном завершеньи,
Там, где Лета разольётся
В чёрном мира отраженьи,
Там и память наша, пылью
Рассыпаясь в лёгкий прах,
Вдруг поманит ложной былью
Наш изверившийся страх.
И, неловко оступившись,
Перепуганные души
Рухнут в пропасть,
не решившись
Быть своих страданий глуше.
Вспышкой грянет ослепленье,
На мгновенье поманив,
Но усталое прозренье
Пропадёт не изменив
Ни причин, ни их последствий,
Ни начертанных судеб,
И опять потоком бедствий
Будет мешан жизни хлеб.
Закончив, он открыл глаза, и посмотрел на Тайноведа, ожидая его суждения.
– Ну, ничего так, - Благосклонно отозвался тот.
– Чувствуется, что думаешь о жизни, и об инобытии, размышляешь. Несколько не в духе традиционной западного стихосложения, конечно же. "Лета" - это что? Вроде из какой-то туземной мифологии, кажется? Нет?
– Да, это я у нас в книгохранилище как-то нашёл свиток переводов сказаний одного небольшого народа. Очень поэтично было. Лета - это источник в потустороньи, по их сказаниям. Источник забвения. Вроде - они верят, что ушедшие возвращаются сюда вновь, испив из этого источника. Рождаются тут заново.
– Да, чего уж только люди не наплетут от неведения.
– Покачал головой Тайновед.
– Мой народ, кстати, тоже верит в переселение душ, - Внезапно вмешался Заднепят.
– У нас и власть не по рождению тела передается, а ведуны, после смерти правителя, отыскивают его,
– Ну да!
– Поразился Тайновед.
– Ничего себе способ правления! А ты что, в это тоже веришь, что ли?
– Обратился он к Заднепяту.
Тот лишь пожал плечами неопределённо.
– Ну да, понятно, - Усмехнулся Тайновед, - Если уж ты тут, у нас - на службе у Башни.. Тут вопросы, как я понимаю, излишни.
– Да, а в твоём стихотворении - это ты сам так полагаешь, али просто отзвук от их сказания?
– Прищурившись, обратился он к Владиславу.
– Я..
– Смутился тот.
– Да нет.. Просто так - плод размышлений на эти темы. Нас ведь, в Доме, на темы потусторонья так - вообще-то подробно наставляют. Вот я и задумался над этим. Начал читать всякое разное по поводу. Размышлять. Вот и...
– Ну - и это правильно.
– Похвалил его Тайновед.
– Тут надо ко всему самому дойти. Чтобы знать точно, а не полагаться лишь бездумно на чужие мнения. Вопрос-то ЖИЗНЕННО важен!
– Наставительно поднял он палец.
– Мож ещё что есть в этом же роде?
– Ну.. Неуверенно начал Владислав.
– Разве что вот это, пожалуй:
Сотрется губкой размышленья
С доски исчерканной судьбы
И след святого вдохновенья,
И пепел выцветшей любви.
К чему страданий было бремя
И радостей ненужный свет
Когда своё забудет племя
Из ночи выпавший рассвет,
Когда назад не оглянется
Усталый путник у ворот,
И солнцу вслед не рассмеётся
От нерастраченных щедрот?..
– Ну, так - несколько по юношески, но ничего - все мы через подобное, в своём возресте, проходим. А мысль - да, есть, и - видно, что ты много размышлял по этому поводу.
– Отозвался Тайновед.
– Впрочем, я думаю, что вот сейчас всё это у тебя из головы будет быстренько и выветриваться. Ты уже вступил в настоящую жизнь, с настоящими испытаниями, тревогами и опасностями. И это должно тебя, со временем, научить ценить по настоящему каждое её мгновение. Как это было, помниться, очень удачно выражено в одном свитке с востока, содержащем наставления для воина - "Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть".
– Да, хорошо звучит.
– Отозвался Владислав с уважением к чужой мудрости.
– Звучит хорошо, не спорю. Но когда это принимаешь в свою жизнь, как повседневное наставление, и начинаешь ЖИТЬ этим, то оно в ТЕБЕ тогда звучит уже гораздо лучше и вразумительнее.
– Ответил ему, с определённой наставительной суровостью в голосе, Тайновед.
Тут вдруг он тревожно глянул в окно и дёрнулся.
– Стемнело-то то как уже! Не пора ли нам, честное товарищество, уже к себе перемещаться? В спальни?