Всадник с улицы Сент-Урбан
Шрифт:
Исаак Бабель. «Закат» (пьеса)
ЛЁВКА (хохочет. В грубом его голосе движутся громы): На неделю!.. Вы набитый дурак, Арье-Лейб!.. Опоздать на неделю!.. Кавалерия — это вам не пехота. Кавалерия плевала на вашу пехоту… Опоздал я на один час, и вахмистр берет меня к себе в помещение, пускает мне из души юшку, и из носу пускает мне юшку, и еще под суд меня отдает. Три генерала судят каждого конника, три генерала с медалями за Турецкую войну.
АРЬЕ-ЛЕЙБ: Это со всеми так делают или только с евреями?
ЛЁВКА: Еврей, который сел на лошадь, перестал быть евреем и стал русским. Вы какой-то болван, Арье-Лейб!.. При чем тут евреи?
А вот цитата из Френсиса Скотта Фицджеральда, «Последний магнат». Монро Стар «догадался, что страсть
Так, еще запись, на сей раз карандашная. Еле разбираю:
Надо бы прочесть: Альберто Герщунофф [34] , «Еврейские гаучо в пампасах». А что, тоже всадники. Не Ротшильда, так де Хирша [35] . Агентурная сеть, можно сказать!
34
Альберто Гершунофф (1883–1950) — аргентинский писатель, журналист и поэт. Его семья, спасаясь от погромов, перебралась из России в Южную Америку в 1889 г. Через два года его отца зарезал местный гаучо.
35
Мориц (Цви) де Хирш, или барон Мориц фон Хирш ауф Геройт (1831–1896) — немецко-еврейский бизнесмен и филантроп. Основал еврейские сельскохозяйственные колонии в Канаде, Аргентине и Палестине.
Всадник. Он и сейчас, подумал Джейк, может быть, где-то скачет. Как раз в эту самую минуту. По оливково-зеленым горам Верхней Галилеи, а то, может, снова в Мексике. Или в какой-нибудь Каталонии. Но верней всего в Парагвае.
— Ну, ты вообще! — вскипев, сказал тогда дядя Эйб. — То, что ты вбил себе в башку это… ч-черт побери… Насколько я знаю твоего двоюродного братца, если он действительно ищет Менгеле [36] (чего лично я не допускаю ни на секунду), но если он этого нациста все же ищет и найдет, — дядя Эйб теперь уже орал, стуча кулаком по столу, — он не убьет его, он его будет шантажировать!
36
Йозеф Менгеле (1911–1979) — немецкий врач, проводивший бесчеловечные опыты на узниках Освенцима. От заключенных получил прозвище Ангел Смерти. После войны скрывался, бежал в Аргентину. Когда израильтяне вывезли оттуда Эйхмана, счел убежище небезопасным и перебрался в Парагвай, затем в Бразилию. Утонул в результате инсульта, случившегося во время купания.
Нет, думал Джейк, глуша в себе неотвязно звучащий голос, со стороны дяди Эйба это было всего лишь попыткой оправдать собственную мелкость — нет! нет! — и Джейк продолжил воображать, как Всадник мщения находит виллу с решетками на окнах, глядящих на еле заметную тропу в джунглях — где-нибудь между Пуэрто-сан-Винсенте и пограничным фортом «Карлос Антонио Лопес» на реке Паране.
Эх, Джо, Джо!
В воображении Джейка рисовалось, как Джо неспешным аллюром скачет на великолепном плевенском скакуне. Бросает коня в галоп, слышится гром копыт. А в голове роятся планы новых кампаний, новых все более дерзких подвигов.
— А я им говорю, — продолжила она, — вы там, уважаемые, что о себе думаете? Я что, по-вашему, никогда на самолетах не летала, не знаю, как поставлено дело в других компаниях? Перед вами настоящая путешественница, для меня купить билет на самолет все равно как если на трамвай какой! А он молчит, не улыбнется даже, бывают же некоторые… Когда у тебя самолет «Эйр-Канады», то пусть тебе хоть на два часа взлет задержали — обязательно будут и сэндвичи, и каждый завернут отдельно! У нас, во всяком случае, давно для этого есть целлофановая пленка, не знаю уж, известна ли она тут у вас — я вам пришлю моточек, как же без нее-то! Правда-правда, милочка, просто удивительно, до чего теперь все просто: кто нынче будет целыми днями корячиться над плитой, как я когда-то? Будь это «Эйр-Канада», я ему сказала, нас бы не держали тут за скотину, нам подали бы чай! Но вы бы видели, как он подпрыгнул! «Да, мадам, разумеется, мадам!» Ну, молодцо-ом! — сказала моя соседка-индианка, когда я снова села. Это надо же, кто бы знал, что она, оказывается, понимает по-человечески: а мы ведь битый час уже сидели рядом, каково? А я говорю, ничего, если я спрошу: зачем у вас там людям рисуют точки на лбу? Вы уж мене простите, я не к тому, чтобы совать свой нос во все дырки, но, если не спрашивать, так и не узнаешь никогда, верно я говорю? Я говорю, это что — какой-то христианский символ? Нет, говорит, в Индии индуисты. Ну, понятно: это как «Битлы» теперь. А точка означает, что она замужем. Ой, говорю, как интересно! Вот, тоже ведь — узнала что-то новое. Ну, мы разговорились, и она рассказала мне, что в Индии, понимаете ли, культ матери. Вот как они там мать уважают! А ее мать вдова, говорит, и они все живут в одном доме — ее семья, ее брата семья, ее младшей сестры семья, все в одном доме и ее мать тут же, причем мать глава семьи и все ее уважают, потому что это освященная временем индийская традиция. Ведь правда же интересно?
Когда миссис Херш с Нэнси дошли до верхней площадки лестницы, Джейк юркнул в спальню — как он надеялся, незаметно.
О-хо-хо.
Дверь спальни приоткрылась. Господи, нет! — подумал Джейк. Но то была Нэнси.
— А, кецеле! — пропела она. — Сперва сисю маме искусал, а теперь вон где скрываешься!
Джейк хихикнул.
— Можно я сегодня на суд приду?
— Ни в коем случае.
— Джейк, — вновь начала она нерешительно, — я кое о чем хотела спросить тебя…
— Про «Харродс»? [37] — скривившись, сразу догадался он.
— Да.
Сразу представились шикарные, сплошь дуб и мрамор, туалеты рядом с мужским парикмахерским салоном.
— Да не станут они с этим париться. К обвинению тут ничего не пристегнешь, уточка моя.
— А как насчет твоего приятеля сержанта Хоура?
— Знаешь, я тут подумал и решил: того, что в этом участвует Хоур, не надо бояться. Он вообще-то удивительно симпатичный малый — нет, правда-правда! — и зла на меня не держит совершенно.
37
Один из самых известных в мире универсальных магазинов.
38 37
— Откуда ты знаешь?
— Да мы с ним уже и шутили по этому поводу…
— Ой, Джейк, ну до чего же ты наивный!
Потом, в тот самый миг, когда он хотел было ее обнять, рядом вдруг возникла миссис Херш. Джейк сразу напрягся.
— Удачи тебе в суде сегодня.
— Удача сегодня понадобится не мне, а Гарри.
— Вот уж кому бы в аду гореть!
— Мам, он все-таки мой приятель. Кроме того, мы там как бы заодно… Подельники. К тому же — как посмотреть — мы, может быть, по нынешним временам еще и мученики, тайные святые. Вроде ламед-вавников [38] . Или наподобие Жана Жене. Ну, про него тебе все Нэнси объяснит.
38
Ламед-вавники — 36 тайных еврейских праведников нынешнего поколения, благодаря которым Всевышний откладывает конец света. Ламед-вав — тридцать шесть (иврит).
С тем хлопнул дверью и был таков.
Миссис Херш опустилась на кровать.
— Вы не представляете, как тяжело быть матерью. Какая это боль…
— У меня тоже есть дети, миссис Херш. А если он окажется в заключении…
— Как вы можете такое даже думать!
— Но я должна об этом думать.
— Ну, я тогда и вовсе домой не поеду. Буду все время здесь, бок о бок с вами, пока нужна вам. Останусь, и не сомневайтесь! С замужеством вы влились в еврейскую семью, милочка, где все друг дружку всегда поддерживают. В несчастье мы всегда вместе! — Опустив глаза, миссис Херш расправила пижаму. — Это замечали многие выдающиеся социологи.
Нэнси подняла с полу коричневый кашемировый жакет Джейка и отвела в сторону скользящую на роликах раздвижную дверцу его встроенного шкафа. И слишком поздно заметила, что сзади тихо подошла миссис Херш и заглядывает через ее плечо.
— Что это? — с придыханием произнесла миссис Херш.
— Ничего, — сразу вся вспыхнув, пробормотала Нэнси.
— Ничего? Ничего себе ничего!
В углу красовалось военное снаряжение, в том числе винтовка с оптическим прицелом. Это помимо причиндалов для бодибилдинга.