Всадник
Шрифт:
«Черт!» - снова выругался Коновалов и инстинктивно стер плевок рукой и вздрогнул, потому что ударил колокол. Один раз, прямо уши заложило. Капитан прошелся вдоль ряда, снова поочередно трогая изваяния за ноги. Колокол пробил еще шесть раз с разной тональностью, это было похоже на известное еще со школы до-ре-ми-фа-соль.
– И нет у них никаких копыт!- громко произнес Коновалов и поморщился, потому что в некрополе оказалось еще и многоголосое эхо, с удовольствием повторившее капитанские слова.
«Каких копыт, каких копыт, каких копыт...»
Капитану даже послышался в этом вопрос
– Каких, каких... поросячьих.
Эту негромкую глупость эхо повторять отказалось.
Коновалов прошелся в другую от пустого надгробья сторону и прощупал обувь у ангелов.
«Забавно, те же яйца только в профиль!» - уже про себя произнес капитан, когда отзвучал тот же звукоряд только в обратной последовательности.- « Ну и дальше чего?» Он снова подошел к пустому надгробью и долго на него смотрел. Потом криво усмехнулся и влез на него с ногами.
«Эх, была, не была!»
В его руках сама собой оказалась корона. Капитан повертел ее в руках и уже хотел, было примерить, но что-то его остановило.
Опять в голове пронеслась фразочка из старого доброго кинофильма:
«Царь, очень приятно, царь!»
Коновалов рассмеялся и сбросил корону с пьедестала, после чего присел на плиту и почувствовал, что плита под ним пришла в движение...
х х х
Глава VIII. В которой ничего не происходит, потому что юный Марсильяк пьет вино и размышляет о смысле всего сущего.
Если бы ангелы умели смеяться, то они бы плакали, глядя на
нас...
откровения пьяного господина Леко за две минуты до описываемых событий
...Я неэстетично икнул и сказал, грозно водя средним пальцем перед лицом Виконта:
– Ты не прав, любезный, ты очень не прав. Ангелов нет, это просто изменившиеся эльфы, и изменились они оттого, что у них отрасли крылья, а тело истощилось и стало практически невесомым, это помогло им взлететь.
Я был смертельно пьян, я это чувствовал, и это было ужасным, очевидно сказалось напряжение последних дней.
Мой собеседник тоже был пьян, не смертельно, но мертвецки и в этом было наше с ним принципиальное отличие.
– Неет,- протянул Джереми,- первыми были ангелы, и это потом у них поотпадали крылья и они превратились в эльфов, ты все путаешь...
Я обиделся, хотя вообще-то я необидчивый:
– Ничего я не путаю... Как? Ну скажи ты как, они могли упасть на землю и не разбиться, с такой-то с высоты? С неба!
– Запросто,- мой оппонент и не думал сдаваться, а еще заказал вина,- Трактирщик!
Потом продолжил:
– Я знал одного человека из Фонтвьеи, пардон, из Ла-Кондамин... Да! Прекрасные места, и прекрасное вино! Трактирщик! Нет! Молодец! Просто молодец... Да. Так вот... Этот человек сделал себе крылья, только никому не говори, крылья по образцу ангельских, представляешь? Он залез в них на колокольню и прыгнул вниз!
– Разбился, - констатировал я.
– Отнюдь! Отнюдь!- противно захихикал Дже,- ничуть не бывало! Он свалился аккурат на голову священника, который вышел из храма, чтобы увещ... уве... дьявол!.. Увещевать проходимца. А проходимец сломал ему шею...
– Безобразие!
– я искренне возмутился.
Леко выпучил на меня глаза:
– Согласен.
Мы выпили.
– Трактирщик!.. Так вот, эту сволочь, конечно, казнили, но что это доказывает? А?
– И чч... что?..
Теперь Джереми грозил мне пальцем, даже двумя, они напоминали рога, а может это у меня просто двоилось в глазах.
– Это доказывает, доказывает... Дьявол... Забыл! Я правда забыл, ччто этто доказывает!
– он дико захохотал, а я с неожиданно нахлынувшей тоской подумал о том, что все равно я поеду к Присцилле и женюсь на ней, как бы то ни было, просто из вредности, и даже если нас с Виконтом выпрут из страны или потащат на дыбу, я сбегу, спасу этого идиота и женюсь на принцессе, в смысле на Присцилле, а батюшка пусть кусает локти. Да, так я и сделаю. Потому что в этом, быть может, заключается смысл моей никчемной жизни.
Я грохнул по столу кулаком, Джереми с интересом на меня воззрился.
– Вина корролю!!! Что глаза пучишь скотина! Пить желаю!
Леко попытался встать, но не смог.
– Слушаюсь, ваше величество, - он пошарил по столу и протянул мне недопитую кружку, кажется свою...
– Вино для короля!
– Паяц...- прошипел я, но выпил.
– Рад служить, вашему... Трактирщик!
Из тумана выплыло до боли знакомое лицо.
– Ты кто?- спросил я, целясь в него кружкой.
Из синевы и смрада донесся диавольский глас:
– Люцифер!
– А-а-а!!!
– я метнул кубок в эту раззявленную харю.
– А-а-а!
– отозвался голос трактирщика, и все полетело в тартарары.
Больше в этот вечер я ничего не помню...
Наутро мы уезжали, трактирщик с недобрым заплывшим лицом прикладывал к синяку медный грош, хотя мы ему давали и серебро. Вот ведь тоже жадная скотина, правда и мы не подарки, но настолько ценить красоту своей физиономии! Это что-то! Я, например, всегда считал, что шрамы только украшают мужчин.
Я высказал эти нехитрые предположения этому пьянице Джереми, но тот только
хмуро поинтересовался:
– Куда?
А я ответил:
– В Англию...
– Да будет так!
– величественно провозгласил господин Леко,- и ехидно добавил.
– К ангелам в зубы...
И мы тронулись в путь.
х х х
Чтоб как птица полететь,
Куражик надо заиметь...
/А. Маношин полн. собр. соч. в 1 томе/
Издательство пьяных маньяков
Теперь у меня снова были деньги. Много. Даже не знаю сколько, но они у меня были. Такая вот загогулина. В жилище несостоявшегося палача их было достаточно, как и всяких других полезных вещей. Чего он таким неловким-то оказался? Хотя хрен их маньяков поймет, может у него это просто первая проба пера была, мало ли жил себе человек жил не бедно заметьте отнюдь, с жиру себе потихоньку бесился, смысл жизни терял от монотонности будней и тут «бац!» - озарение! А давай я пыточный подвальчик оборудую, а давай барабан приобрету, а давай сатанизмом увлекусь! Ну, или в другой последовательности. Я ж говорю хер их разберешь, идиотов... Господи, и чего ж им надо-то удодам? Дом есть, машина есть, телка вон какая-то тоже вроде есть, а может и две, деньги вот пачками валяются в нижнем белье, ан нет надо еще трусы кружевные!