Всадник
Шрифт:
Так и есть, я вспомнил. Вспомнил! Конрад Карлович! Старый бандит из созвездия Гончих Псов! Живой и, кажется, даже более бодрый, чем я. Чего ж я ему там вчера набуровил?
– А я все же придерживаюсь мнения, что заселение нашей планеты осуществлялось четырьмя различными цивилизациями...
Он бубнил у меня над самым ухом. Было очень холодно и жутко хотелось отлить. Я разлепил один глаз. О боже! Все это правда! В смысле я жив, в смысле похмелье и в смысле я на лавочке в парке. Такие дела брат...
А кто это у нас бубнит? Это Конрад Карлович бубнит. Ох, и
Потом я бесцеремонно перебил старика, чтобы хоть как-то унять поток его красноречия:
– А чего там вчера за машина была?
– « Надо же какой бред вспомнился! Значит, борется организм, борется родимый!»
– Какая машина?
– удивился профессор. Секунду подумал и махнул рукой. Энергично так махнул...
– Впрочем, продолжим... Видите ли господа,- профессор обвел глазами несуществующую аудиторию,- есть вещи с одной стороны настолько очевидные, насколько с другой стороны никто на них внимания не обращает, а точнее не хочет из-за их очевидности, наверное. И вот, скажите на милость, почему европейцы в большинстве своем пишут слева направо, арабы справа налево, а китайцы сверху вниз? А? Вот вам загадка достойная лучших психологов современности! А я вам скажу, что мозги у всех разные и это тоже вещь очевидная, вот в чем вся штука. И идет это из памяти, из глубин, из подсознания...
Примерно на этих словах мне стало легче, и я снова приблизился к так полюбившейся мне лавочке. Зевая во весь рот, я смотрел на удивление бодрого профессора и в кармане куртки обнаружил сигареты. Это было здорово. Конрад Карлович вещал, словно на лекции в своем университете или где он там вещал?
– Древнее необъяснимо для нас нынешних. А по секрету, по секрету скажу, скажу... Была еще и четвертая цивилизация! Обязана была быть.- Он словно и не нуждался в волшебных ста граммах. А я нуждался.- И писала она снизу вверх! Потому что крест! Крест должен быть завершен по всем направлениям!
«Ага, - подумалось мне,- Карфаген должен быть разрушен. Мой безумный друг совсем спятил, как тот очумевший сенатор». Где же тут киоски?
Профессор меж тем уже булькал и сморкался, причем без носового платка, устало, опершись всем телом о свою «глубокоуважаемую аудиторию» он шептал «милостивым государям» в самое ухо, «государи» морщились, но терпели.
– Я не знаю, что с ними стало, не знаю, но возможно они и сейчас среди нас, невидимые. Или просто мы не хотим их замечать, как не замечаем ничего. А может, и вымерли они как динозавры. Или как население той же Атлантиды. Да. Скучно им с нами стало, да и что за радость смотреть на наши рожи милостивые вы мои государи!
Тут я, наконец, поймал момент и произнес значительно:
– Уважаемый Конрад Карлович, смею вам заметить, что уже утро, а мы еще не похмелившись...
Профессор всплеснул руками.
– Саша! Ой, а что ж это я ... У меня тут вот, вы пока спали, а я раньше... И сбегал, тут недалеко...
Я внимал. Сидел и внимал. Глядя на то,
Мы чокнулись, выпили за науку. Помолчали. Мир переставал быть хмурым. Повторили. В мире появились краски. Это было забавно.
– Саша,- проникновенно произнес профессор,- вы не обидитесь на меня?
– За что?
– Ну, пока вы спали, я на все вот это,- он обвел рукой лавочку с нашим незамысловатым фуршетом.- У вас в кармане... Деньги... А у меня... Так я позаимствовал, ну, чтобы...
Я махнул рукой, и Конрад Карлович заметно повеселел. Какой интеллигентный человек!
– Слышь, Карлыч, а вот скажи-ка такую вещь, ты человек грамотный, начитанный, может знаешь. Бог есть? С точки зрения точных наук?
Карлыч хитро взглянул на меня, разливая. Выпили.
– Эх, Саша, Саша, хороший вы человек. Душевный... Только вот вопросы не правильно формулируете... Впрочем, это не ваша вина, это беда общечеловеческая, так сказать, всеобщая...
Вот вы заговорили о Боге. А формулировки не даете. Вопрос ваш получается абстрактный, и ответ на него получиться абстрактный, оно вам надо?
« Ишь, загнул. Точность ему подавай».
Бемзе хихикнул:
– Вот видите... А на самом деле все проще простого. Бог в человеческом понимании, ну, я имею ввиду понимание современное. Есть некий свод законов, обязательных для выполнения любой мыслящей субстанцией, в данном случае человеком разумным. Хомо...
– Сапиенс,- продолжил я машинально, пытаясь уследить за полетом мысли Конрада Карловича.
– Сейчас Саша, как вы уже заметили, о Боге не рассуждает только ленивый. Все потянулись к религии. Это нормально, это естественно. Наблюдается скажем так некая внутренняя потребность людей в общении с высшими силами. Потому делаем вывод, что сознание общее сознание человечества делает некий шаг, направленный к пониманию новых законов мироздания, которые работают независимо от наших знаний о них. Люди это чувствуют интуитивно. Люди это осознают. Тут просто все очень как я считаю. Живи себе спокойно, заповеди не нарушай и будет тебе счастье. Спокойная совесть Сашенька она ведь тоже чего-то стоит, как вы считаете?
– Так стоп...
– мне нужна была пауза, потому что что-то интересное вертелось в моих мозгах, но я никак не мог это что-то уловить. И тут напротив меня уселась ворона. Хлопнула крыльями. Крыльями...
Хлоп и меня осенило. Я снова вытащил сигарету.
– Карлыч тихо...
– я почему-то перешел на шепот. Собеседник глядел на меня своими мутноватыми глазками.
– Слышь Карлыч, я тебе вчера про ангела говорил?
Профессор отвесил мне поклон:
– А как же...
– Так. Карлыч, это правда. Не бред, не белка. Прикинь... Я чего и разговор этот завел. У меня чего-то в башке повернулось. Он же Карлыч про это и говорил, про расширение-то сознания. Вот. Он же про это и говорил! Мол, мы не осознаем...