Всадники
Шрифт:
Не думая ни о чем, девушка бросилась к пистолету, слыша, как, поняв это, грязно выругался разбойник. Ухватив тяжелое оружие, Марица вскочила как раз вовремя, чтобы сунуть ствол прямо в лицо подоспевшего Гамсунга, звонко щелкнув взводимым курком.
Атаман растерянно отшатнулся, невольно отступив на пару шагов, и замер, глядя на девушку во все глаза, похоже лишившись на время дара речи.
Вся его ярость словно испарилась, уступив место удивлению.
Марица стояла с таким решительным выражением лица, что у разбойника почему-то не осталось сомнений в том, что она выстрелит.
— Подожди, девонька! — Наконец сказал он, с трудом восстанавливая дыхание. — Опусти пистолет! Он же выстрелить может.
Девушка продолжала молча целиться в него, и Гамсунг с досадой отступил еще немного.
— Да не бойся ты! Не трону! Пистолет отдай. — Мягко произнес он.
Правую руку он прижал к боку, и Марица краем глаза увидела, как по его пальцам побежали тонкие струйки крови. «Сколько же крови он уже потерял? — Мелькнула в голове мысль. — Как еще стоит?» Такая живучесть ошеломляла.
— Зачем тогда гнался за мной, ну, отвечай!? Или попросить не стрелять хотел?
— Знал бы, что за такой красавицей бегу, нагнал бы раньше, — в волчьей улыбке оскалил белые ровные зубы Гамсунг.
— Ты не ответил! — Жестко сказала Марица, испугавшись этой улыбки больше, чем его ярости.
— Красавица, не будь ко мне так строга! — и он немного сдвинулся вперед.
— Еще шаг, и ты умрешь! — Внутри у нее все дрожало, пальцы ослабели и уже с трудом держали пистолет. Она нахмурилась, молясь, чтоб разбойник ничего не заметил.
Гамсунг остановился и даже чуть отступил назад, и девушка едва могла скрыть свою радость.
— Хорошо, ты победила, и что теперь? — с той же нагловато-уверенной усмешкой откликнулся разбойник. — Неужто застрелишь?
Марица едва слышно вздохнула и проговорила, тщательно подбирая слова:
— Спускайся вниз! И не дай Бог тебе остановиться. Иди назад медленно, лицом ко мне. И только дернись. Учти, если попробуешь идти за мной — убью.
— Хорошо, я сделаю, как ты просишь. Смотри — спускаюсь уже. Ответь только, как зовут тебя, красавица?
— Много чести…
— Скажи хоть, где искать тебя, поверь, никакого зла я тебе не причиню, но пистоль тебе все же надо мне будет вернуть. Ты в Гребенске живешь?
— А где еще?
— Тогда жди, наведаюсь к вам, а в залог оставляю тебе свой пистоль. При встрече — вернешь.
Марица вздрогнула, представив, как он явится к ним в дом, и быстро нашлась:
— Пистолет заберешь у Куцего.
— Нет, сама отдашь. Ты мне по сердцу пришлась, красна девица, приеду к тебе, жди!
Его упрямое самодовольство приводило ее в отчаяние. Он что, правда думает, что она ему рада будет?
— Вот счастье-то! Не шутишь, господин атаман?
— Никогда не шучу, верь мне, красавица, — он остановился, словно ожидая, что Марица сейчас же покорно вернет ему оружие.
— Иди, чего встал! — Дождавшись, пока бандит отойдет еще на пару десятков шагов, крикнула. — Все, теперь стой. Прощай атаман, дай тебе Бог, чтобы нам не свидеться больше.
И Марица не спеша, двинулась в противоположную, ведущую к Гребенску, сторону оврага. Вскоре страшная фигура разбойника потерялась из виду, но еще долго девушка настороженно озираясь, держала пистоль наизготовку. Только когда впереди стали видны крыши домов, она позволила себе опустить оружие.
— Марица, Марица! Ты здесь, слава богу! — Навстречу ей прихрамывая бежал Матвей, не пожелавший идти в город один и упорно ожидавший сестру у ворот. — Я сто раз пожалел, что послушал тебя и оставил одну!
— Не глупи, Матвейка, все мы сделали правильно, видишь — я жива, здорова, вот еще и пистолем разжилась, — не смогла она удержаться от легкой похвальбы.
У паренька округлились глаза:
— Ты что, Гамсунга одолела?
— А ты как думаешь? Он меня догнал и свой пистоль на память отдал?
— Неужто убила?
— Нет, не стала, хоть и могла… А ты чего хромаешь?
— Да ногу подвернул, — как о мелочи, но все же с видимым раздражением объяснил мальчик.
— Молодец, что ружье сохранил, герой, — ласково и с едва заметной улыбкой похвалила брата Марица, — давай посмотрим, чего там такое, — девушка усалила Матвейку на придорожный камень и быстро ощупала колено. — Болит?
— Совсем чуточку.
— Ты мне брось, сейчас перевяжем платком, а как до дома доберемся, хорошенько все сделаем.
Матвей молча ждал пока сестра перевяжет его колено, а потом кивнув в сторону небрежно брошенного на траву пистоля, неуверенно спросил, заглядывая ей в глаза:
— Расскажем?
— Не стоит отца и тетку тревожить, да и лишнее это — пусть останется между нами — наша тайна.
Да, — в тон Марице ответил мальчик и глаза его загорелись, — наша тайна!
— Ага, точно! — Ответила девушка, а про себя подумала: «А еще Гамсунг! О тебе то он не знает, малыш, а меня видел. И навестить обещал. Уехать что ли куда-нибудь — на недельку-другую, от греха подальше…». — А сейчас домой, отлежишься. С ногой шутки плохи.
Подобрав ружье и завернув пистоль в полотенце, которое мальчик умудрился подобрать на обратном пути, они зашагали по улице, которая только начала оживать. Марица удивилась, как быстро все произошло. А ей то казалось, что бежала она целую вечность.
Хорошо, что до дома недалеко было, никто не обратил на них внимания. Бегство через лес и падение в овраг не обошлось бесследно для наряда девушки.
Быстро переодевшись в своей комнате, она в первую очередь занялась ногой мальчика. Перевязала коленку, распухшую и болезненную при прикосновении. Ощупав еще раз, несмотря на его стоны, Марица обрадовалась — переломов нет, просто ушиб сильный, болеть конечно будет сильнее перелома, тут уж ничего не поделаешь, но зато кости целы. Мальцы — Трофимка и Тинка, которые охали, глядя как лечат брата, сбегали к колодцу за ледяной водой. Поручив им прикладывать бутыль с этой водой к коленке Матвея и менять каждые пять минут, чтобы спал отек, Марица отправилась к себе, что бы обдумать, как быть дальше.