Всадники
Шрифт:
Но вот что теперь будет, после того, как Гамсунг был унижен на глазах всего города? Марица зябко повела плечами. Страшно подумать, какую месть он ей готовит. Не стоит им завтра вечерку устраивать, опасно слишком. Но как всем это сказать? Что из-за нее, Марицы, из города выходить теперь нельзя?
— Тебе холодно? — Сразу спросил Ежи, увидев как она обхватила себя руками. Стал снимать с себя богато расшитый кафтан.
— Нет, Ежи, нормально, не надо. — Запротестовала Марица.
— Ну раз ты не хочешь на вечерку, я тоже не пойду.
— Очень хочу! Но я тетке Клаве слово дала. Из города не выходить. Переживает она за меня.
— Я тоже переживаю. А что, если… — Ежи задумался, отвернувшись к церкви, забарабанил пальцами по перильцам — была у него такая привычка, когда нервничал, потом снова повернулся, уже с улыбкой.
— А давай в городе! В нашем саду места достаточно. Отца я уговорю!
— О! Ежи! Какой же ты молодец!
— Правда? — Обрадовался он.
— Да, правда. Ты скажи ребятам. А я уже домой пойду. Вечереет.
— Конечно, не беспокойся. Они за тобой в огонь и в воду пойдут. И я тоже! И здесь все сделаем. Не успеем сегодня — завтра снова придем, продолжим. Я провожу тебя?
— Ежи, не надо!
— Марица, от твоего взгляда у меня в груди холодеет. Почему ты так со мной? Чем не люб? Я же все для тебя сделаю, в шелках и парче ходить станешь. — Он осекся от ее взгляда, сказал со вздохом: — Все, все, молчу я, но проводить то могу?
— Не можешь. Вчера князь и Гамсунг, сегодня ты провожаешь…
— Но тебе же грустно, я вижу!
— Прощай, Ежи!
— Прощай, Марица, — покорно ответил сын Головы.
Поглядел вслед легкой фигурке девушки, сжав кулаки, представил, как бы он с Гамсунгом расправился, жаль, что она всем говорить об этом запретила. Ведь могут они уже многое. Парни о князе поговаривают. И Марфа их сбивает с толку. А какой князь, что в нем такого хорошего? Разве не он у них атаман, он, что, сам не может начать войну с бандами? Может, просто смысла в этом не видел, а теперь, когда такое дело…
Ежи Окора, поправил кунтуш с заткнутым за него кинжалом, сплюнул сквозь зубы, выругался негромко и решительно зашел в дом священника, откуда слышался перестук молотков и веселые голоса.
Глава 23
Адам остановил Бурана перед крыльцом уже знакомого дома Пахома Саблина. Не успел он соскочить с коня, как тяжелые ворота приоткрылись и он увидел Дмитрия — одного из внуков советника. «О как меня встречают! Как князя», — внутренне улыбнувшись, подумал Адам. Пройдя через полутемную арку во внутренний двор, двинулся следом за не проронившим ни слова Митей. Привычный оружейный зал встретил его тишиной и прохладой, разительно отличающейся от раскаленной солнцем улицы.
И ждать в этот раз почти не пришлось. Пахом появился вскоре, следом за ним вошел Дмитрий, принесший глиняный кувшин с холодным квасом и две большие кружки. Как и в прошлый раз юный Саблин скромно притулился в углу, внимательно слушая разговор старших. И вот так, попивая освежающий напиток они и начали разговор.
— Я обещал вам прийти через два дня, уважаемый, но…
— Пустое, я просил вас, князь, не спешить, но и не думал предлагать вам медлить.
— Мудрые слова, уважаемый. Дело у меня важное и срочное. После вчерашней стычки с Гамсунгом, я уверен, он должен ответить. И думаю, что знаю, когда и где.
— Слушаю вас внимательно, князь. — Саблин даже глаза прикрыл, весь обратившись в слух.
— Налог почти собран. Я не могу быть уверен, но считаю, что атаман ударит на город. Захватит дома, стоящие у ворот и ратушу. Получит и деньги, и город. Я прошу вас подготовиться к его появлению, собрать оружие, людей. Возможно, стоит перепрятать деньги в другое место, понадежнее.
— У Гребенска с горными отрядами договор. Слово ваше, князь, крепко и весомо, но, боюсь, его не хватит, чтобы убедить всех. Я услышал вас. Постараюсь сделать все возможное и невозможное.
Адам прекрасно понял подтекст слов Пахома. Хитрый старик в казалось невинных и таких уважительных фразах передал князю, что готов верить ему на слово, но доверие штука тонкая и если Борут ошибается, то верить его заявлениям Пахому станет куда труднее.
— Один Бог всеведущ. Я же лишь человек. И пусть нападения не будет, это даже хорошо. Не погибнут люди. Сохранится мир. Но если оно таки случится — лучше быть готовыми к нему. И вот что, если и когда банды нападут, пусть у ваших людей будет отличительный знак, мы также его наденем, а то и пострелять друг друга в горячке можем. Ну, хоть повязку белую на правую руку.
— Хорошо, будут повязки. — Покладисто согласился Пахомий.
На этом недолгий разговор подошел к концу. Адам проезжая по широкой главной улице Гребенска еще раз, внимательно осматривал здания, прикидывая, чтобы он сам сделал на месте бандитов. У церкви она заметил группу молодежи, видно пришедшей к отцу Филарету на помощь. Привычно стянув шапку и перекрестившись, Адам задумчиво двинулся дальше. Предстояло еще немало сделать сегодня и для начала — внимательно изучить окрестности города с западной стороны, найдя удобную позицию для наблюдения.
Славко стоял на стене и, пристроившись между зубцами, несколько минут пристально наблюдал за отъездом близнецов. Свежий ветер, поднявшийся после дождя, гнал по небу облака, похожие на причудливых зверей, и трепал непослушные кудри, которые сильно отросли за последний месяц. Светлые, выгоревшие на солнце пряди, лезли в глаза и мешали смотреть, потому, недолго думая, достал из кармана кусок веревки и повязал ее на голову, так делал дядька Андрей и Славко это нравилось. Стену он уже давно облазил всю, заглянул в каждую бойницу, ощупал каждый камень, замучил дозорных вопросами, и сейчас она гораздо меньше привлекала его внимание, хотя поначалу дух захватывало от высоты и широты обзора. Представлял себя птицей, парящей над этими горами, как летит он свободный, широко расправив крылья, и никто ему не указ.