Все арестованы!
Шрифт:
— Потому что, шеф, — твёрдо начал я, — как мне кажется, вы положили под сукно ещё одно важное дело. Вернее, даже несколько… А вы же должны быть у тёщи?
— Поход к тёще отменился. Она передумала праздновать день рождения, кто-то из племянников её обидел тем, что не смог приехать. На что вы намекаете, сержант?
— Она не из нашего департамента, — многозначительно вытаращив глаза, зашипел Флевретти.
Я не успел ответить.
— Чистая Вдова, — заглянув в экран монитора, хмыкнул шеф. — Значит, госпожа Выхухоль опять
Несмотря на все недостатки старика Жерара, я порой поражался его интуиции и цепкому уму.
— Поверьте, сержант, вот в это дело нам абсолютно не стоит лезть — связываться с женщинами себе дороже.
— Но разве смерть шестерых мужчин не достаточное основание?
— Брадзинский! Мне всё равно, сколько ещё богатеньких дураков прельстится шестым размером её бюста! Пока нас это не касается, я не буду даже…
— Кхе-кхе. Поздно, шеф, уже коснулось, — откашлявшись, вмешался Флевретти. — Паучиха пригласила на свидание рядового Чмунка. Нашего рядового.
Комиссар на мгновение застыл, с ужасом уставившись на бедного индейца, который уже начинал заметно нервничать, взглядом ища у нас защиты.
— Ну-у… тогда мы предпримем меры.
— Может, мне просто не ходить? — попытался вмешаться побледневший Чунгачмунк.
— Тихо, рядовой. Мне надо подумать. Конечно, можно было бы использовать эту ситуацию, чтобы… Но лучше всего оставить всё как есть. Никаких свиданий с Чистенькой Вдовушкой.
— Вы уверены, шеф? А вам не кажется, что это наш шанс вывести её на чистую воду и раз и навсегда остановить? — поспешил вмешаться я.
— Не преувеличивайте, Брадзинский, — попытался отмахнуться шеф, понимая, что отвертеться оттого, чтобы завести дело, по-любому уже не получится. — Эта дама не в нашей юрисдикции.
— Пока не совершила преступления у нас. Хотя что это я? В Интернете информация о том, что четверо её мужей были жителями нашего города.
— Да-да, но, к счастью, они умерли у неё дома. Не у нас! Вы понимаете? В другом округе.
— Но, шеф, — снова проявил гражданскую смелость капрал. — Я тут подумал, мы все подумали, что если она уже добралась до нашего Чмунка, то дело плохо. Следующим могу быть я! Да и кто угодно из нас! А это уже проблема-а-а…
— Отставить панику. Брадзинский, ко мне в кабинет!
И шеф, недовольно пыхтя, резко толкнул свою дверь. Я вошёл следом, аккуратно прикрыв её за собой. Базиликус уже стоял за столом и, опираясь на него кулаками, с суровым видом смотрел на меня.
— Брадзинский, я здесь служу уже дьявол знает сколько лет. Я перевидал тысячу преступников. И у меня есть проверенный способ бороться с ними.
— Какой способ?
Он торжественно поставил на стол бутылку контрафактного коньяка, достал стакан, налил до краёв, выпил двумя глотками, и улыбка осияла его жирное, сальное лицо.
— Вот так, сержант, учитесь, пригодится.
— Ага, — догадался я, поняв, что после стакана крепкого алкоголя для шефа никаких преступников нет.
— Теперь вы свободны, идите и приступайте к своим прямым обязанностям! То же самое передайте и остальным.
Он удобно вместился в ставшее уже тесноватым для его габаритов кресло, поёрзал, втискивая поудобнее свою нижнюю часть, и облегчённо выдохнул. Вот и всё, его работа на сегодня была сделана.
— Хорошо, но выслушайте сначала моё предложение.
— Ладно… Вы ведь всё равно не отстанете. Ну давайте, выкладывайте свою идею, — вздохнул Базиликус, недовольно хмуря брови, всем видом показывая, что будет сопротивляться. И упорно.
— Шеф, я думаю, что нам нужно отправить Чунгачмунка на это свидание. Разумеется, с его прямого согласия.
— Чего-о?! — Базиликус начал заводиться, как всегда, когда его заставляли хоть что-нибудь предпринимать.
— Это будет его задание. Мы прилепим ему диктофон под рубашку и будем слушать. Нам нужно собрать сведения на эту вдову.
— Да вы просто дурью маетесь от безделья!
— Мне кажется, что это вы маетесь от… — чуть было не сорвался я, но вовремя спохватился. — Прошу вас, шеф, поручите это дело мне. Я вас не подведу, — пришлось мне сказать дежурные фразы, которые всегда действуют на начальство успокаивающе и одновременно загоняют его в тупик, не давая вывернуться.
Он ещё немного пофыркал, повздыхал и кивнул, свирепо глядя на меня.
— Хорошо, Брадзинский, но если наш сотрудник пострадает… — прорычал он. — Выкладывайте свой план.
…Через пятнадцать минут я вышел к ребятам.
— Ну что там? — нетерпеливо вопросил Флевретти, крутанувшись в кресле.
Я выразительно посмотрел на Чунгачмунка. Он сразу всё понял.
— Я должен идти на задание, брат.
— Да, если сам захочешь. Тебе решать. Мы должны выяснить всё об этих смертях, и только ты можешь нам помочь.
Он побледнел, но приосанился:
— Я готов, брат.
Флевретти выразительно хлопнул его по спине:
— Ты краснокожий самоубийца, но я тебя уважаю…
— Лучше подготовь ему соответствующее снаряжение.
— Томагавк и скальпировальный нож? — пошутил капрал, сам же признал, что не смешно, и быстро поправился: — Понял, понял, сейчас всё сообразим!
Мы напичкали Чмунка всеми средствами связи и подслушивающими устройствами, которые на данный момент нашлись в участке. Прилепили на грудь диктофон, вставили в ухо микрофон, прикрыв его опущенным пером, и сунули старенький кассетный магнитофон в сумку. Всё-таки операция была рискованная, эта вдова, судя по всему, по-настоящему опасна. Причём не знаешь, когда и как она нанесёт удар. Хотя то, что это будет только после свадьбы, немного уменьшало опасения за судьбу Чунгачмунка, за которого я чувствовал ответственность не только как за подчиненного, но и как за надёжного друга.