Все беды от женщин, или Приключения Странника. Книга 1

Вариун Юлия

Под мою диктовку Зиона отписала политически вежливое письмо своему бывшему жениху, сетуя на разбойников, покушавшихся на нее и погубивших выделенный ей эскорт. Попросила отправить ее свиту с остальным багажом. И приложила к письму ларец с изумрудами в качестве компенсации за гибель столь бравых воинов. Это письмо должно взбесить Дриона. Так что военную тревогу и мобилизацию войск объявили еще до обеда, убивая тем самым сразу трёх упырей. На всякий случай, ограждая баронство от посягательств принца – это раз. Узнаем, насколько лояльна армия к баронессе – это два. И три – заставляем нервничать дядь икс (вот прицепилось же название), которым ясно дали понять, что хозяйка вернулась и собирается забрать бразды правления, то есть армию. Это должно заставить их поторопиться и наделать глупостей. Судя по прочитанному в их гнилых

головешках, глупости не заставят себя ждать.

Комнаты выделенные моим спутницам, как и апартаменты баронессы пустовали, зато в моих комнатах было шумно, весело и мне некуда было деться, хоть вешайся. Нет, всё-таки была некоторая прелесть в моём вынужденном одиночестве. Решив, что Зионе рядом с Карой ничего не грозит, на крайний случай до моего прихода продержаться, я решил пройтись по замку и разузнать, что к чему и если повезет то, еще и перекусить перед обедом. Слуги организовывали девушкам в одной из комнат условия помыться. Притащили три кадки, и сейчас наполняли их горячей водой, а милые служанки приносили всё необходимое для мытья. Я, как мне казалось, был тут лишним и уже навострил ноги к выходу, когда вдруг на мне скрестились три пары возмущенных глаз (а ведь только что они меня даже не замечали, весело щебеча и раздавая указания на счет купален)

– Ты куда это? – это сама непосредственность, Кара. Я замялся, как куда? Туда! Я, молча, ткнул пальцем за спину, показывая на дверь. Не заставят же они меня сидеть тут и охранять их тушки, пока передо мной будут весело плескаться три обнаженные молодицы?! Зверство. Тоже мне евнуха нашли.

– Ладно, - смягчилась Каролина, - в конце концов, это неприлично.

Девушки согласно закивали. Как я понял Кара среди них что-то вроде идейного вдохновителя, полководца их маленького женского полка и паяц по совместительству. Подойдя ко мне, она снова глянула этим всё понимающим древним взглядом и шепнула так тихо-тихо и с сочувствием:

– Голодный, да?

Я промолчал, только глазами из-под капюшона сверкнул в знак согласия.

– Ну, ты ж не долго? – с надеждой спросила она. – Я, конечно, за ними присмотрю, но если припечет, сама не справлюсь.

– Не припечет. Судя по всему, сегодня за обедом Зиону отравят, а нас обвинят в этом злодеяние. Так что плескаться вы можете в безопасности. Но это не значит, что планы у дядей икс не изменятся, так что держать ухо востро. Ну а я пока пройдусь по казармам, узнаю настроение народа.

Выходя из выделенных нам комнат, я наткнулся на хмурого гвардейца. Бедолага, видимо только вышел из запоя, его торчащая во все стороны светлая двухнедельная щетина наводила на мысль, что его только подняли с какого-то сеновала и он еще не отряхнул с лица солому. Вихрастая торчащая во все стороны грива соломенных волос умиляла. Гвардеец был молод, достаточно симпатичен (что сложно заметить) и зол. Зол на меня, на баронессу, на советников, на весь мир и вставшее сегодня солнце, принесшее с собой нелегкое пробуждение. Позади него топталось еще несколько человек, но никто не привлёк моего внимания.

Гвардеец вытянулся передо мной.

– Надсмотрщик? – угрюмо поинтересовался я.

– Сопровождающий, - не менее угрюмо поправил меня гвардеец, – чтобы не заблудились.

– С похмелья? – участливо спросил я, заставив устыдиться гвардейца. Он поборов своё негодование, ответил сквозь зубы:

– Из запоя.

Негодовал он больше на себя. Ему было стыдно. Но еще ему было больно и он готов был пойти и снова напиться, что бы не чувствовалось этой боли.

Я понял, что стоящий передо мной лейтенант не склонен к подобному состоянию, но что-то же его довело до пьянки. Протянув ему руку, раскрытой ладонью, я решил не кичиться, и сдружиться ради разнообразия с кем-то мужского пола, а то от женского общества уже крыша едет.

– Странник, - представился я, - надеюсь, лейтенант, вы не будете против простого общения, а то меня напрягает ваша манера стоять передо мной навытяжку.

Остальные гвардейцы заинтересованно за нами следили со стороны. Парень помялся немного, не зная, чего ожидать от меня и решив, что хуже ему быть не может, протянул мне руку в знак согласия на неуставное общение.

– Леший, - представился лейтенант. Он ошибался, хуже быть может. Как только он пожал мне руку, его скрючило от боли. Я не отпускал его, пока он не перестал

мне сопротивляться. Его вывернуло прямо на каменные плиты замка. Остальные не вмешивались, но оцепили нас вкруг. Я убедился, что мешать нам не будут и вернул свое внимание на скрюченного гвардейца. Он бился в болезненных конвульсиях, а я крепко держал его за протянутую руку. Приведя в порядок его физическое состояние, то есть, избавив его и от последствий затяжной пьянки, и от старого ранения в плече, так мешающего парню в махаловке, решил, пройтись и по его более глубоким уровням. Леший, не понимая, что это было, поднял на меня глаза, полные непонятного ужаса. Я возвышался над ним и потому мой капюшон не мешал мне страшно сверкать зеньками. Так это выглядело для лейтенанта. На самом деле, через глаза я лишь настроился на его душу. А душа то рваная… надо найти, прежде всего, причину, почему он решил ставить жирную точку и на своей военной карьере и на жизни вообще. Я копнул чуть глубже. Парень, силясь оторваться от моих глаз, не понимал - это выше его сил. Я уже даже не держал его за руку, только взглядом. А вот и она… причина. Любовь. Хм, вечно все проблемы из-за любви. Прозаично. Слишком прозаично. Предательство. Ну, парень, разве это повод? Я подлатал его душу надеждою. Где-то в закоулке нашел издохшую веру в ту самую любовь и вдохнул в нее немного огня. Пусть теплиться. А вот этот образ неверной невесты тут уж явно лишний. Его мы спрячем. Да, вот сюда, в далёкие воспоминания с пометкой «незначительное». Краем глаза глянул на маленький огонёк оживающей веры. Теплится. Он еще найдёт свою судьбу. Ну, хватит. Я плавно покинул его сознание и отпустил. Леший еще какое-то время, не веря, смотрел перед собой, а потом завалился на бок в продукты собственной жизнедеятельности. Я отстранился, подпуская к нему товарищей, и зашагал прочь. Но через пару шагов ко мне подбежал кто-то из гвардейцев.

– Господин! – остановил он меня, - господин, что с ним теперь делать?

Я задумался.

– Дайте ему проспаться, помыться и поесть. Нет, лучше сначала помыться, - подумав, уточнил я. И гвардеец понимающе хмыкнул. – А затем верните его на пост к этим комнатам. И не дай Создатель, что-то случиться с дамами. Я – единственный, кого они впускают или выпускают из этой комнаты.

– Но, баронесса… - неуверенно начал вояка, но я его перебил.

– Баронесса женщина и не всегда адекватно оценивает ситуацию, не говоря уже о ее возможности себя защитить. Пока я здесь, я определяю ее охрану. А сейчас выполняйте!

Я видел по глазам, что у него крутиться в голове еще один вопрос. Но он не осмеливался. Пришлось сжалиться.

– Говори!

– Господин, разве баронессе что-то угрожает? Это же ее, можно сказать, отчий дом…

– Угрожает, угрожает. И вы очень удивитесь, кто. А теперь, выполнять приказание. Привести Лешего в порядок и на пост. До того, как лейтенант займёт своё место, этот пост твой.

Парень вытянулся, поклонился с достоинством дворянина и вернулся к своим.

Я заторопился уходить, пока меня еще кто-нибудь не задержал. Да, этому гвардейцу я без утайки намекнул на грядущее покушение. Просканировав и его и остальных, я узнал, что они личная охрана баронессы. Бравые ребята, оставшиеся не удел, когда баронессу отправили к принцу. Собственно после смерти барона, практически весь гарнизон остался не удел. Только регулярные войска, контролирующие порядок в городе и ближайших сёлах-деревнях.

Я спокойно гулял везде, где мне вздумается и оставался незамеченным. Просто был непримечательным. Если, кто и видел меня, так тут же забывал и бежал дальше по своим делам. Был приятно удивлён отношением народа к Зионе. Девочку любили. И, несмотря на ее невзрачную внешность, люди, обсуждающие прибытие баронессы, говорили о ней с теплом и тревогой. Многие искренне радовались ее возвращению. Это что касается челяди и простого народа. А вот в армии мнения разделились. И хотя мобилизации все были рады, многих смущала перспектива служить под началом женской руки. Были и засланные провокаторы, которые специально сеяли подобные зерна сомнения среди солдат. Этих пакостников я сразу помечал слабеньким магическим клеймом, всех же не запомнишь. Так, с армией тоже можно сладить, если Зиона не струсит и проявит железную волю. Армия не предана советникам. Просто подчиняется, потому что больше и подчиняться-то некому. Они тут пока типа исполняющих обязанности.