Все будет хорошо, или Свободный плен
Шрифт:
– Спасибо, – коротко ответила Мартова и крепко пожала руку подруге. – Знаешь, я настолько счастлива, что иногда мне делается страшно. Учитывая, что жизнь состоит из полос, у меня сейчас идет самая светлая и благодатная. Я будто летаю. Меня даже не особенно волнует то, что мне никак не удается забеременеть.
– А я думала, что у вас с Георгием свои планы на этот счет.
– В том-то и дело, что Геру это все больше беспокоит. Он комплексует по поводу своего возраста. Потом, его дети никак не смирятся с моим появлением в жизни их отца. Наверняка они считают меня хищницей, захомутавшей богатенького мужика.
– Тогда ты просто обязана как можно скорее родить Мартову ребенка. Желательно сына, назвать его в честь отца, и он забудет обо всех невзгодах. Хватит строить из себя бизнес-леди. Хоть эта роль тебе невероятно к лицу.
– Честно говоря, я не пью никаких гормональных препаратов.
– Может, надо обследоваться у хорошего гинеколога?
– Я сама врач, а ходить к ним ненавижу. Думаю, что всему свое время. Мне кажется, вот-вот это должно произойти. Судьба дала мне шанс познать все прелести полноценной жизни. Я – любимая женщина, у меня прекрасный муж, открывший все двери, которые раньше были для меня за семью печатями. Работа не изводит, а возносит. И дело здесь не столько в деньгах, сколько в моральном удовлетворении от своего труда. Вспомни мои истерики после очередного дежурства на «скорой». Слава богу, что я встретила мужчину, который видит меня насквозь, умея давать безболезненные советы.
– Кроме того, у него достаточно средств, чтобы дать тебе неограниченное время на поиск себя. Ну, не кривись, я ведь права и ничего такого не имею в виду. Мартов напоминает мне добрую нечистую силу.
– Ого, хватила! Ты чего, Леська?
– Просто ни один нормальный мужик не смог бы так быстро заполучить такую идеалистку, как ты.
– Начали с лесбиянства, закончим сатанинством. Доедай и пойдем работать, – с деланной строгостью сказала Лита.
– И то, что он отвратил тебя от сигарет, тоже плюс к моей характеристике, – прикуривая «Мальборо», не унималась подруга.
– Я сама себе дала установку, если хочешь знать. Кстати, ничуть не жалею, что от меня теперь пахнет исключительно духами. Пойдем же. Не надо заставлять пациента ждать. Отсутствие пунктуальности всегда считалось предпосылкой к наличию других недостатков в человеке. Наша с тобой репутация должна быть безукоризненной.
– Ты слишком умна даже для врачевателя душ, – поднимаясь вслед за Литой, сказала Шмелева. – Мартов может тобой гордиться. Ты – его лучшая работа.
Так день за днем Аэлита поднималась вверх по ступеням построенной ею же лестницы. Равновесие помогал удерживать Георгий, который, заметив первые признаки звездной болезни у жены, быстро охладил ее.
– Не задирай нос, милая, жизнь этого не прощает, – как-то вечером, уже лежа в постели, ни с того ни с сего начал он.
– Я что-то делаю не так? – приподнялась на локте Лита, изумленно глядя на Георгия. – Мне казалось, ты должен только хвалить свою старательную, внимательную жену, а ты ругаешь?
– Когда ты в последний раз звонила родителям?
– Не помню, я была так занята последнее время.
– Лита, это не оправдание, когда речь идет о близких людях.
– С каких пор к тебе приходят такие мысли? – Некая насмешка в ее голосе не укрылась от Мартова. Его лицо стало слишком серьезным, глаза испепеляюще уставились на Литу.
– К сожалению, с недавних. Когда я понял, что Провидение лишает меня теперь всего того, чему раньше я придавал слишком мало значения.
Лита откинулась на подушку, закрыла глаза. Вот и первое сожаление о том, что она рядом. Именно так сгоряча она расценила его слова.
– Гера, ты больше не любишь меня безоглядно? – Он не успел ответить, а горячие слезы уже струились по щекам, делали размытым очертание склонившегося над нею лица. Его пальцы нежно вытирали соленые ручейки, а она все никак не могла успокоиться.
– Я люблю тебя еще сильнее, чем прежде.
– Скажи это стихами, – всхлипывая, попросила Лита.
– Не знаю, что бы ты хотела услышать, но я прочту своего любимого Тютчева. – Мартов улыбнулся и, вдохнув полной грудью, продекламировал на одном дыханье:
«Мир и согласье между насСказались с первого же дня, —Поздравим же, перекрестясь,Тебя со мной, с тобой меня».Лита прижалась к Георгию всем телом. Она уже давно ощущала себя с ним одним целым. Невозможно было представить, что раньше она могла жить без него, без своей второй половинки.
– Я буду любить тебя всю ночь, – прошептал он ей на ухо и поцеловал.
По телу молодой женщины прокатилась горячая волна. Прилив желания захлестнул обоих, отбросив все ненужное. Они занимались любовью исступленно, распаляясь все больше и больше. Они не могли насладиться друг другом, продлевая обладание, томясь от неуемного желания. В эти минуты не существовало ничего, кроме жадных ласк. Необузданный напор сменили изощренные ласки, наконец, долгожданный пик эмоций. Утомленные и еще не пришедшие в себя, они лежали, обнявшись. Первым зашевелился Мартов. Он поцеловал Литу в щеку и, мягко освободившись от ее рук, пошел в ванную.
– Прошу, мадам, – с наигранной веселостью сказал он, приглашая жену последовать его примеру. Он хотел поскорее лечь в кровать, потому что еще в ванной как-то странно почувствовал себя. В груди все сжалось, сильная боль в сердце не давала дышать. Он хотел позвать Литу, но не то что крикнуть, говорить не мог. Едва переведя дыхание, он присел на край ванны, согнувшись. Почувствовав некоторое облегчение, он поднялся и посмотрел на себя в зеркало. Пора поделиться с Литой своей тайной. Что за ребячество, честное слово! Разве может это как-то повлиять на их отношения? Конечно, она станет проявлять неуемную заботу о нем, подключит к этому Елену Васильевну. Он не против, просто созданный им образ никак не вязался с валидолом, щадящим режимом, поздним подъемом по утрам без тренажеров. Мартов почувствовал, что сердце стучит с перебоями, то размеренно, то в бешеном темпе. Он испуганно прижал ладонь к груди и попытался применить свое испытанное средство. Несколько раз попытался глубоко вдохнуть, но каждый раз словно нож вонзался в сердце, заставляя Георгия морщиться от невыносимой боли. Собравшись, он зашел в спальню. Ему даже хватило сил сказать эти два слова… Последние слова. Готовясь покинуть этот мир, любой захочет произнести что-то незабываемое, высокое, наполненное смыслом. Но кто знает, когда настанет последняя минута? Так и получилось, что в первый и последний раз Георгий обратился к любимой не по имени, не как обычно нежно, а высокопарным «мадам». Это слово резануло ей слух, и, отправляясь в ванную, Лита оглянулась.
– Гера, не называй меня так больше, а то я чувствую себя лет на двадцать старше тебя. – Его молчание она расценила как согласие и юркнула за дверь. Когда через пару минут вернулась, он все так же лежал в полумраке, глядя, как она заходит в комнату. Запрыгнув под одеяло, Лита положила руку ему на плечо. Неприятный звук, похожий на храп, она встретила смехом:
– Кто-кто обещал любить меня всю ночь напролет. Кто же такой обманщик?..
Потом она пыталась вспомнить свои последние слова, обращенные к Мартову. Она старательно перебирала события последних минут, как будто это могло что-то изменить. Память воскрешала только его нежные слова, поцелуи, объятия. Цепь обрывалась.