Всё было совсем не так
Шрифт:
Он, кстати, стал намного худее и костистей. И злей, так как чакра в нём осталась только «злая». Он начал творить бомбу хвостатого размером с трёх себя, но я ему помешал, вспомнив или просто поняв, что надо сделать.
Прикоснувшись к своей печати, я одним мысленным усилием опрокинул сдерживающие тории на все хвосты, тело, лапы и шею. А также сотворил новую клетку и закрыл её.
— Я тебе этого не забуду, Наруто, — бессильно зарычал он, прежде чем отрубиться.
—
* * *
— У тебя получилось, Наруто, — я почувствовал руки матери на своих плечах. Странный переход обратно в золотое поле.
— Да… — я поднял на неё глаза. На её лице расцвела улыбка с примесью печали и гордости.
— Я теперь могу последовать за Минато, но сначала… — её рот сжался в ниточку. — Я хочу рассказать тебе правду о твоём рождении.
— Правду? — в душе шевельнулась мысль, что, возможно, сейчас мне скажут что-то важное, что поможет мне понять причину моих перерождений.
Мама начала издалека и рассказала историю клана Узумаки, в принципе, очень похожую на ту, что уже рассказывал мне Саске восемь лет назад. И о том, что она была до меня джинчурики Курамы и её привезли в Коноху из другой страны именно для запечатывания лиса. Деревня Водоворота, родина всех Узумаки, перестала существовать через пару лет после запечатывания девятихвостого. И по лицу матери было видно, что по ней сильно ударило подобное истребление родины. Я вспомнил Коухаку, настоятеля храма Воды, у него было такое же лицо и печаль, когда он вспоминал об Узушиогакуре.
Особый тип чакры, способный сдерживать девятихвостого, предопределил судьбу моей матери, и её отправили в Коноху для соблюдения какого-то давнего договора между Сенджу и Узумаки. Она встретилась с первой джинчуурики Кьюби — Узумаки Мито, женой Первого Хокаге Сенджу Хаширамы, и та запечатала в ней свою ношу и научила её, что если сосуд наполнить любовью, то можно жить счастливо, даже будучи джинчуурики. И, по словам мамы, она была счастлива с отцом. И это меня радует. Хоть это радует.
— Ох, кстати, моя лучшая подруга Микото, — вдруг вспоминал мама, улыбнувшись. — У неё перед твоим рождением родился мальчик, Саске. Как они там?
Я не знал, что ей сказать. По всей видимости, она не могла, как отец, «приглядывать» за мной, и у неё вообще нет ни малейшего представления, что и с кем случилось.
— Если ты про Учиха Саске, то он мой лучший друг, — решил сказать правду я, утаив некоторые детали. Очень не хотелось её огорчать.
— Это здорово! Я так и думала, что это случится! — радостно воскликнула мама, широко улыбнувшись.
Затем она перешла к трагичной части своего короткого жизнеописания и рассказала
— Прости, что бросили тебя, — в её глазах стояли слёзы. — Превратили тебя в сосуд для девятихвостого и бросили с непосильной ношей. Прости, что не дали тебе свою любовь и не были рядом с тобой…
— Тебе не за что извиняться, — прервал её я. — Будучи джинчуурики, я через многое прошёл, но я никогда не винил никого из вас. Я всегда любил вас — тебя и отца. Вы отдали за меня свои жизни, и, прежде чем поместить в сосуд лиса, вы до краёв наполнили его своей любовью. Порой мне кажется, только это и спасает меня. Я очень рад, что оказался вашим сыном!
Мама бросилась ко мне в объятия и крепко сжала.
— Спасибо, Наруто. Спасибо, что ты наш сын…
Она стала светиться и таять, её хватка медленно ослабла, и она просто исчезла. На моём плече остались мокрые следы от её слёз.
А в душе появилось незамутнённое счастье.
Странно всё это, но… так хорошо.
Часть 4. Глава 4. Тигры, гориллы, броненосцы и жуки...
Демонстрация Золотого покрова биджуу для Ямато и Би принесла новую головную боль. Я ощутил и, ощутив, тут же вспомнил, что в мече у Би сидит тот мужик, бывший напарник Итачи. Золотой Покров подобен режиму сэннина, только ещё круче в плане сенсорики. Я почуял его злость и раздражение от того, что я смог одолеть девятихвостого и стал сильнее. Не успел заикнуться про этого шпиона, как он, подобно странной жуткой перебинтованной сороконожке, ломанулся прочь из «волшебной комнаты». Я разок ему врезал, но он увернулся и выбежал наружу. К сожалению, я застрял в сделанной мной же трещине и как-то весьма тупо подвернул ногу. Причём у меня стойкое ощущение, что так выходит каждый раз. «Кукловоды», или это я пока неловко себя в Золотом Покрове чувствую, ещё не привыкнув? Даже не знаю… Как говорится, дважды на грабли не наступают, обычно это происходит минимум пять-шесть раз…
Когда Ямато вытащил меня и перевязал мою ногу, мы вышли из храма за водопадом Правды. Как всегда с этим человекорыбом схватился Гай.
Далее последовало странное шевеление чакры со стороны моря, и Ямато, забавно вытаращившись, заорал:
— Б*дь, это гаевский «Полуденный тигр»!
— Какое-то вялое название для столь крутой техники, не находите? — шутканул я, но народ, разглядывая бело-серое полосатое огромное нечто, несущееся на нас, юмора не оценил.